“Загадка:

Чтобы спереди погладить, нужно сзади полизать.

Отгадка: Почтовая марка”

Лет 100-110 назад, вплоть до 1-й Мировой войны, при переписке можно было сообщить друг другу важные сведения не только в письме, но уже самим конвертом, в которое это письмо вкладывалось. Точнее – положением марки, наклеиваемой на конверт. К такой конспирации, первым делом, прибегали влюблённые пары, не желавшие “светиться” раньше времени и стремившиеся, выражаясь современной IT-терминологией, обезопасить свою базу данных от несанкционированного доступа третьих лиц. А поскольку телефонов тогда было еще очень мало, то обмен почтовой корреспонденцией являлся ключевым при общении удаленных друг от друга людей.

Нынешние самоуверенные и бойкие юнцы, родившиеся после эпохи исторического материализма, уже, думается, и не в курсах, что когда-то письма писались не на смартфоне или компьютере (ни того, ни другого и в помине не было), а пером или даже карандашом на бумаге, а положительных эмоций от полученного письма – предвкушение вспыхивало, когда только замечался заветный конверт, белевший сквозь прорезь почтового ящика! – хватало на добрую неделю. А марки на конвертах, служившие знаком почтовой оплаты, превращались в немалую ценность и объект охоты со стороны филателистов. Не все, конечно, но кое-какие, особенно, когда  письмо приходило из-за границы.

Так вот,  если в 1905 году в Российской империи марка наклеивалась с правой стороны надписанного адреса, это могло означать “Завтра на том же месте в то же время” или “Я приговор твой жду, я жду решения” (прямо испанские страсти!) Марка с левой стороны адреса символизировала обожание адресата отправителем, желание поскорее увидеться вновь или призыв быть осторожнее, чтобы письмо не попало к благоверному (ной). Марка сверху адреса – “Оставь меня в покое!”, марка снизу – “Ты сильно ошибаешься”, а если марка наклеивалась там, где обычно ставился штемпель, уже получалась декларация типа “Твой (твоя) навек!”

До наших дней, понятное дело, такая почтовая конспирация не дотянула. Да и писем, в эпистолярном понимании этого слова, люди сегодня друг другу практически не пишут, разве что судебные повестки или исполнительные листы приходят. От которых, сами понимаете, особой любовью не веет. Но всё же упомянутый исторический курьёз, думается, наглядно свидетельствует о том, какую значимую роль порой способен сыграть этот раскрашенный бумажный прямоугольник (или ромб, или треугольник, или трапеция, или даже овал) с зубчиками и одной клейкой стороной. То есть – почтовая марка.

Конечно, ни одна почтовая марка не поможет, как в 1970-е сетовал американский стихотворец Ричард Бротиган, отправить письмо на три столетия назад. Но она всё равно достойно делает своё дело, привлекая внимание не только филателистов. И без нее мир, думается, был бы несколько другим, причем – не в лучшую сторону.

Ричард Леман, колумнист авторитетного финансово-экономического журнала «Форбс», заинтересовался аспектами, связанными с выпуском и обращением почтовых марок в период новейшей истории. Результатом его исследования стала серия статей «Марки умершей страны» (“Dead Country Stamps”). В первом материале, размещенном на днях на сайте издания (http://www.forbes.com/sites/richardlehmann/2016/08/28/dead-country-stamps/#5be0904d87de), речь идет о сравнительно коротком, но крайне насыщенном событиями временнòм отрезке после Первой мировой войны и в первые годы создания СССР. Фигурирует, в частности, и Армения.

По оценке Лемана, одна из притягательных черт почтовых марок – в том, что они становятся крупицами истории, превосходя в этом плане людей и события. Многие такие события давно стерлись в людской памяти, и кумиры прошлого как-то позабылись, а на марках - во всей красе и величии. «После того, как в 1840 году в Великобритании были изобретены почтовые марки, почтовый сбор, взимаемый по предоплатному принципу, можно сказать, проник во все уголки мира и объединил его”,- подчеркивает Леман. Будучи крупнейшей колониальной державой той эпохи, Великобритания приступила к выпуску марок для каждой территории, находившейся под ее владычеством: “владычица морей” сочла почтовую систему с марками действенным рычагом для управления доминионами. Эту задумку постарались быстро перенять другие страны, которые Леман тоже скопом причисляет к колониальным державам (после 1840-го-то года, Ричард, думается, явно не в ладах с историей) – Испания, Франция, Голландия, Россия, Турция и Германия. Помимо этого, часто вспыхивали войны, разгорались межнациональные пограничные споры, в которые втягивались не только правительства, но и государства в целом. «Географические пространства кромсались на куски, за них велись войны, их сминали и перетасовывали. И сегодня мы имеем дело как со многими бывшими государствами, когда-то выпускавшими марки, так и с целым рядом сохранившихся, а также новообразованных государств»,- констатирует автор.

По его словам, многие филателистические раритеты – выходцы из «мертвых», то есть не существующих ныне стран. Почему же они сохраняют свою притягательность, более того – их ценность со временем только растет? На эту тему Р.Леман подготовил целый цикл статей, с которыми и намеревается постепенно знакомить уважаемого читателя.

Первый обзор – о странах, которые рухнули, изменили курс, а потом вновь возникли в результате революции в России, происшедшей в период Первой Мировой войны. Объектом этого исследования стали 17 стран-эмитентов, возникших после Российской революции (автор не уточняет, о какой именно революции идет речь, по-видимому – об Октябрьской – А.Г.), когда «многочисленные этнические части России увидели возможность вырваться и стать независимыми государствами». Как явствует из периода, за который они успели выпустить собственные почтовые марки, пишет Леман, Москве не потребовалось много времени для того, чтобы подавить эти усилия и вернуть под свой контроль территории, которые она считала «Матерью-Россией». По оценке американского эксперта, в этот временной отрезок Европе было вообще не до России: там были заняты переговорами относительно Версальского мирного договора, который официально завершил 1-ю Мировую войну; эти переговоры изрядно перекроили карту Старого Света, Ближнего Востока и Африки. Эти усилия также подготовили почву для ряда плебисцитов в странах, существовавших к тому времени уже достаточно долго для того, чтобы определиться: намерены ли они воссоединиться с государством, частью которого они являлись, или нет?

История послереволюционной России – пример подавления народов, не пожелавших стать частью новосозданного СССР, однако цели своей не достигших, полагает Ричард Леман. Семь стран, помеченных значком (а) в составленной им таблице, тогда уже проиграли свою борьбу за независимость, но восстановили свою государственность после коллапса Советского Союза и ныне снова выпускают марки. «Как видим,- отмечает автор,- они эмитировали некоторое количество почтовых марок, но пока не достигли достаточного уровня для привлечения инвесторов». По его мнению, неплохими в этом плане можно считать позиции Армении, Эстонии и Латвии, у остальных ситуация похуже, и они «нередко ведут себя как отколовшиеся воинские подразделения, безосновательно считающие себя правительствами». Правда, кое-кто в последние годы подсуетился; не исключено, что это стимулируется интересом со стороны российских коллекционеров, которые знают сравнительную ценность этих марок.

Р.Леман рекомендует филателистам искать тематические серии марок, выпущенные в бывших союзных республиках, вместо того чтобы приобретать отдельные марки. «Учтите: существует значительное количество фальшивых марок, поддельных надпечаток,- предупреждает он.- так что при покупке достаточно дорогих экземпляров желательно заручиться экспертным подтверждением».

Конечно, у использованных марок и конвертов жизнь куда короче, нежели у новеньких, только что сошедших с печатного станка. Однако именно они представляют для коллекционеров наибольший интерес.

Приводим некoторые выдержки из сравнительной “марочной таблицы” Ричарда Лемана

Прим: yчтены только марки стоимостью, в нынешних ценах, 25 долларов США и выше

Могло получиться иначе…

Собранные Р.Леманом сведения, при всей их возможной неполноте, позволяют составить некоторое впечатление о ситуации с эмиссией почтовых марок в первые послереволюционные годы. Как можно судить, Армения в этом аспекте действительно была не из последних. За два с половиной года существования Первой Армянской Республики было многое сделано для налаживания и совершенствования почтовой и телеграфной службы. Для нужд почты в первое время приходилось использовать, в основном, почтовые марки уже не существовавшей тогда Российской империи – с соответствующими ручными надпечатками каучуковым штемпелем. Знаком государственной принадлежности к Демократической Республике Армения эти марки грифовались в целях защиты почты от финансовых махинаций.

В 1919 году правительство ДРА поручило художнику и дизайнеру Аршаку Фетваджяну (1866-1947) подготовить образцы денежных купюр и знаков почтовой оплаты страны. Фетваджян взялся за дело. В ноябре 1920 г. в парижской типографии «Шаспо» по его эскизам была изготовлена серия из 10 стандартных марок оригинальных рисунков. На марках номиналом в 1, 3, 5 и 15 рублей был изображён орёл с мечом, разрубающий змия; на 40- и 70-рублёвых – женщина с прялкой, а на 25-, 50- и 100-рублевых – гора Арарат. Но в обращение эти марки уже не поступили: к моменту их выхода правительство партии «Дашнакцутюн», находившееся у власти в ДРА, было свергнуто, и в Армению пришла Советская власть.

Между прочим, известны многочисленные фальсификаты марок, изготовленных Фетваджяном, причем – зарубежного происхождения. По всей видимости, подделки появились в Париже в середине 1920-х годов, когда, по некоторым данным, часть подлинных марок была продана тамошним  филателистам и дилерам (существует предположение, что это было сделано «правительством Дашнакцутюн в изгнании», так как ему были нужны деньги для финансирования текущей деятельности). С тех пор и гуляют фальшивые «марки Фетваджяна» среди филателистов. Так что рекомендации Ричарда Лемана, думается, не лишены оснований.

          Ашот Гарегинян