Продолжаем  публикацию книги Эдуарда Исабекяна «Игдыр».
Благодарим переводчика книги Гоар Гарибян-Рштуни за разрешение на публикацию и любезно предоставленный текст книги.

***

Игдыр был городом очень беспокойным. Особенно сильно его лихорадило весь 1914 год…

Тяжёлые времена настали для Игдыра. Нередко по ночам испуганные горожане вскакивали от выстрелов маузеристов. Время было смутное, тревожное, как и везде на русской земле, и уж особенно там, где жили армяне. Игдыр стал похож на улей, разбуженный медведем. Каждый день на город набегали и схлынивали толпы добровольцев, военных, казаков, беженцев. Но у него была и привычная собственная жизнь, и жил он так, будто факт, что этот мир рушится, его совсем не касается, будто ещё лет сто будет так, как было…

И могло быть… и сто, и десять лет могло быть… И почему бы, отчего было не продолжиться этой полнокровной, прочно устоявшейся жизни, едва вошедшей в нормальное русло? Как случилось, что турок, сеющий смерть и разрушение, но никогда не доходивший до Масиса и не ступавший в Сурмалу, вдруг осмелился топтать эту землю – границу грозного русского государства, которая ценой его же собственной, русской крови была отвоёвана у перса? И почему Россия не защитила – своя ведь граница? Почему никто и ничто не помешало так недальновидно передвинуть границу на берег Араза? Тебе не найти ответы на эти вопросы, родной мой, как не было их и у твоих именитых горожан, которые скучали от безделья, отлучённые от своих садов и полей, и собирались на ереванском бульваре, в тени платанов, с такими же почтенными гражданами Вана, Алашкерта, Муша. Кашляя и задыхаясь от горькой махорки, они рассуждали, шумели и спорили о беде, что их постигла. В поисках виноватых выдумывали какие-то соглашения, заключенные Германией, Турцией и Россией, до хрипоты пререкались о вещах небывалых и неведомых… Не найти ответа. Единственный ответ – вековая истина: если какой-то народ не способен или не в силах постоять за себя и решить свою судьбу, её непременно решит другой – тот, кто посмелее, и так, как ему будет угодно…

Итак, дорогой мой Игдыр, как ты уже, наверно, заметил, подобно неумелому всаднику, я то скачу вперед, то возвращаюсь, то и дело отклоняюсь от намеченной тропки, всякий раз не зная, выйду ли на дорогу. Но знаю одно: как бы я ни метался в поисках истины, все думы мои только о тебе. Ты – единственная моя песня…

Точно так известного в Игдыре зурначи «блдух» Оганеса, бывало, просили сыграть какую-нибудь новую мелодию. он переспрашивал: «Какую новую? Эту?» И, согласно кивнув головой, громко выводил несколько тактов новой мелодии, а потом незаметно снова возвращался к единственной песне, которую знал…

Так и я – какие бы «наигрыши» ни выделывал, песня всё равно про тебя получается. Так что наберись терпения и к тому же не забывай, что бегущего коня по голове не бьют, особенно когда всадник не слишком искусен.

Игдыр… Твоё имя из пяти букв я за долгие пятьдесят-шестьдесят лет, как уже говорилось, и пяти-шести раз из чьих-либо уст не слышал. Тогда как были времена, когда его не уставали пережевывать, как жвачку. Не говоря уже о его значении, которое, на мой слух, звучало так же незнакомо, как урартский язык, оставшийся загадкой для ученых.

Однако было одно толкование, которое относилось и к тебе, и к этим твоим пяти буквам. Оно похоже на легенду, его помнят и рассказывают некоторые твои старожилы. И поскольку на этой планете всему ведется счет от времени потопа, ты тоже начался с него.

…Рассказывают, что когда воды отступили, сам прародитель Ной, который был, наверное, умелым мореплавателем, остановил свой нагруженный ковчег на вершине нашего Арарата–Масиса, где его и оставил. И сошел Ной с сыновьями на сушу, и обошел твои земли, и присел, усталый, на холм, вокруг которого раскинулась твоя вчерашняя и сегодняшняя земля. Этот холм и по сей день зовётся «Блур».

Сел Прародитель и сказал сам себе:

– Ной, зачем ходить далеко! Земля здесь тучная, рыхлая и в меру влажная, в самый раз для виноградника. Оставайся здесь и «иги дир». То есть: «айги дир» – «разбей сад». (Всего одной буквой больше).

Ной не стал раздумывать, позвал сыновей и велел:

– Принесите тот большой хурджин!

Достал из хурджина черенок винограда и посадил его в твою землю на солнечной стороне того холма, который и сейчас зовётся Блур, так же как село рядом с Игдыром.

Это единственно возможное объяснение твоего имени, не поддающегося расшифровке, – объяснение единственное и неоспоримое, в силу которого, любимый мой Игдыр, за тобой не только закрепляется слава «пионера» садоводства и виноградарства, но и становится ясно, что Ной, владея многими языками, свои «исторические» слова произнёс на простом и понятном нам армянском языке. И, судя по всему, на его хойском диалекте, поскольку не только хойцы, но и не менее уважаемые аштаракцы и сейчас называют сад «иги», и будут так называть, пока в древнем Аштараке будут цвести сады…

За отсутствием свидетелей полагаем себя вправе считать эту достоверную и забавную притчу не историческим анекдотом, а бесспорным «научным истолкованием». Помня о том, что в наше время учёные не оставляют без подобного истолкования ни одного сказания или легенды.

И никто ведь нас не торопит, любимый мой Игдыр, мы так долго ждали, что вполне можем подождать еще немного, веря в то, что найдётся, непременно найдётся истинный учёный с чутким сердцем, который не просто поверит, как мы, в этот весёлый анекдот, но и сумеет подтвердить истинность этой «ненаучной истории» и разорвёт путы забвения, повязавшие тебя по рукам и ногам. Найдётся непременно, не перевелись ещё добрые люди на свете.

А что до меня, то я всегда был неисправимо доверчив и верил в ещё более невероятные истории, а моего прадеда – отца деда Исабека, и по сей день путаю с Ноем. Потому что точно так же, придя на эту землю, он призвал своих трёх сыновей: Айваза, Йордухана и Амбарцума, родившихся ещё в Хое, и открыли они хурджин и, достав привезённые из Хоя черенки виноградной лозы, посадили их в твою землю. С закатанными рукавами и штанинами, повязав головы платочками с четырьмя узелками по углам, чтоб уберечься от твоего палящего солнца, и мурлыча под нос какую-то протяжную песню, – как все земледельцы, что поливают потом свою землю…

Но посмотри, ведь греки приписывают разведение винограда и виноделие «своему Ною» – Дионисию, тогда как наш Григор Магистрос опровергает их, утверждая, что древнееврейские и халдейские источники в один голос отдают пальму первенства Ною – и правильно делают. Кроме того, он добавляет, что село наших далёких предков Акори, выросшее у подножья Масиса в незапамятные времена, первоначально звалось Аркури, что означает «ур (черенок) посади» (так написано в древнейших манускриптах). И, вчитываясь далее в текст Священного Писания, объясняет ещё и другую подробность. Ной, как всем нам известно, имел слабость к виноградному вину, но однажды опьянел и был осмеян младшим сыном Хамом – судя по всему, самым избалованным из сыновей патриарха. Из чего следует, что Ною задолго до потопа были известны и виноград, и вино, и хмель от него. Отсюда вывод: «Аркури» следует понимать как посадку не «привозных» саженцев, а черенков, взятых от старых виноградных лоз, выглянувших после схода воды. И по-видимому, именно от молодого вина – мачара – захмелел Ной, строго отчитавший младшего сына за непочтительность (Григор Магистрос, Листы. Александрополь, 1910 г., с. 80).

Видишь, милый мой, как далеко в глубь времени уходит начало твоей истории, какой давний смысл имеет твое существование, – он намного древнее, чем могли предполагать твои теперешние или бывшие жители.

Прошу тебя, удовлетворись моим истолкованием значения твоего имени: оно не имеет никакого отношения к языку урартов и не должно казаться тебе непонятным или сомнительным.

– С чего бы мне сомневаться? Пускай сомневаются те, кто поученее тебя, а в особенности – те, для кого я, Игдыр, всего лишь «географическое понятие», точка на карте, размером с булавочную головку…

Я восхищен твоей рассудительностью, Игдыр, меня тоже не волнует твой размер на карте. На географических картах все города – точки величиной с горошину, с чечевичное зернышко, а кто покрупнее – с фасолинку. В конце концов точка – это начало всех величин, а если к тому же вспомнить, что на сегодняшних картах отсутствуют величины, куда более значительные… Ну разве тебя можно сравнить, скажем, с Ассирией, Вавилоном, или с тем же Карфагеном, ты перед ними ничтожно мал, но ты посмотри… нет их, будто мелом на доске были нанесены и… стёрты. Так стирал с доски свои уравнения математик церковно-приходской школы Игдыра господин Агаронян, потом эту тряпку по рассеянности совал в карман брюк, вместо платка… А ты, ты есть, с горошинку или булавочную головку, какая разница, ты есть на карте, и даже село Блур есть, откуда был родом учитель словесности Баграт.

Одним словом, любимый мой Игдыр, покуда за твоей спиной высится Арарат, ты есть и будешь, и совсем не важно, кто сегодня разлёгся на твоей земле.

И в конце концов, чтобы убедить тебя окончательно, вспомним свидетельство Павстоса Бузанда касательно царя Папа, самого одарённого из царей армянских, который ещё молодым избрал твою местность для размещения царской резиденции – дворцового города-крепости. Павстос говорит: «Игдыр со своим равнинным расположением и надёжной крепостью на близлежащих холмах, по всему, весьма подходит для строительства дворца и большого придворного поселения», и не лишено вероятности, что он отождествлялся с Ардианком. Потому что лежащий в долине Ерасха (Араза, Аракса), среди раздольных полей, множества цветущих садов и виноградников, окружённый возвышенностями и плато «Масисского нагорья», Игдыр-Ардианк действительно являл собой панораму, достойную «царского села».

Для большого и укрепленного дворцового комплекса между Цолакертом и Парахором другого подходящего места, кроме Игдыра, не было.

А самое достоверное свидетельство принадлежит твоей вчерашней, более близкой к нам истории, оно сохранилось и может быть приведено в качестве аргумента. О забавной части твоего имени пусть не слишком строго судят те, кто когда-либо позволят себе прочитать то, что я изложил. А в особенности те «ученые умники», из пристального внимания которых ты, любимый мой Игдыр, благополучно выпал, оказавшись в положении «вне игры», за линией поля. А ведь твоя история насчитывала не день, не неделю, не год, – это была история древнего народа с глубокими корнями, не заслуживающего забвения. Ведь не иголка в сене – это были армяне, тысячи армян, среди которых множество уважаемых людей, достойных сочувствия и, тем более, – упоминания.

Вспомним же твою недавнюю историю: как ни была она неприятна для тебя, но это достоверный факт, отмеченный честнейшими из историков, в высшей степени беспристрастный и далеко не забавный.

«Игдыр. Поселение в Сурмаринской губернии области Араратян Чакатк. Местоположение равнинное, с обширными виноградниками. Окружено и украшено высокими тополями. Имеет 266 домов и 2912 жителей, чьи предки переселились из Персии (как-то: из Хоя, Салмаста, Маку и пр.).

Имеет три церкви, из которых одна, Святого Саака, восстановлена в 1842 году. Во времена владычества персов была часовней, но впоследствии (после прибытия переселенцев) расширилась. Имеет две школы, женскую и мужскую.

Местный воздух горячий и нездоровый, воду здесь пьют из мутного ручья, улицы пыльные и грязные, так что при порывах ветра пыль набивается в глаза.

Большинство жителей подвержены лихорадке, глазным и другим болезням, причиной чему, помимо вредного климата, болотные воды, тростниковые и камышовые заросли, которые характерны для Араратской долины.

Похвальна (наконец-то!) приверженность армян церкви, тяга к образованию, деловитость и изобретательность, однако достойно осуждения (слышишь?) чрезмерное употребление водки, в количестве таком, как нигде более в поселках не пьют…

Дома сложены из кирпича, реже из камня, крыты брёвнами, но одноэтажные, с большими окнами, летом все спят во дворах и на крышах…

У армян есть старое и новое кладбище, старое – во дворе церкви. Игдыр находится поблизости от каменных карьеров Хошхабара и Аревага».

Этот отрывок приводится по тексту С.Еприкяна «Иллюстрированный географический словарь» (Венеция, 1900, с. 66). В изданном раньше в той же Венеции «Айрарате» Гевонда Алишана (1890, с. 126) читаем:

«Процветающий город Иктыр, или Игдыр, коего особенной частью является Игдыр-мава с восточной стороны. Имеет 550 домов армян и 70 домов персов. Видный центр национальной торговли и предпринимательства, а также политического и, в годы последней войны 1877 г., солдатского движения.

В Игдыре – церковь святого Саака, в Игдыр-маве – св. Геворга. Близлежащие сёла – Паарлу, Блур, Баник, Казанчи и др.»

Думаю, для тебя эти сведения в объяснениях не нуждаются, кроме одной противоречивой цифры: Алишан в 1890 году насчитал больше домов, чем С.Еприкян в 1900-м, при том, что число твоих жителей росло не по дням, а по часам: меньше пяти детей в игдырских семьях не бывало, а десять и даже больше – не редкость. И много было торговых заведений, политических центров, «военных инспекций», и жители действительно имели склонность к образованию, к религии: построили ещё одну новую церковь, ещё одну школу – русскую, и русскую церковь. А закончившие «гарадской дпроц» – городскую школу получали право преподавать и уезжали учительствовать в армянонаселенные города – в Батум, Сухум, Гори, Ахалцху, Армавир и др.

Ничего, что пили «мутную воду из ручья и потому страдали лихорадкой». Из источника в Зоре, что у подножья Масиса, они потом подведут в город прохладную, студёную родниковую воду и выроют колодцы с вкусной водой, которая под всей Араратской долиной (море!) было и есть по сию пору.

На лихорадку тоже найдётся управа: знаменитый в Игдыре лекарь доктор Асланян, получивший образование в Петербурге, затребует побольше хинина для аптеки. И только «чрезмерное пьянство» останется личной монополией «Пьян Аракела», хотя тот же доктор для усиления действия хинина рекомендовал употреблять его с водкой. В его заведении на столике всегда стоял крепкий водный раствор хинина, и, чувствуя приближение приступа малярии, больные кое-как добегали до аптеки и, опрокинув горький стаканчик, спокойно шли домой, точно так, как посетители множества больших и малых шашлычных, которые, идя с работы, пропускали рюмочку водки прямо у прилавка.

«Процветающим» ты был благодаря умелым ремесленникам, а также, добавим, – трудолюбивым виноградарям, садоводам и огородникам. Они строили каменные дома с цветниками и палисадниками, благоухающие привезенными из Персии, из Хоя, «райскими» розами Шираза. Воздух наполнял аромат цветущих лилий, нарциссов, сирени, листьев майорана. Пирамидальные тополя и трепетные осины украшали ограды дворов. Не были игдырцы «маузеристами». С маузерами подружились много позже, когда беда черной тучей нависла над армянином, и не в одном только Игдыре.

***

Иметь оружие было просто необходимо. Даже в нашем доме, в силу этой необходимости, хранились два маузера с боевыми патронами, хотя отец мой, во всем остальном истинный игдырец, ни разу в жизни к оружию не прикасался, и кому предназначалось стрелять из них – одному Богу известно. Но «постановление» иметь оружие выполнялось неукоснительно, невзирая на строжайший запрет государства.

Решение об обязательном хранении оружия принимали «комитеты», которыми Игдыр был буквально напичкан и которые представляли все партии, созданные армянами, и даже с избытком. Игдырцы не верили в существование этого «избытка», но он существовал, так сказать, подпольно, и наверняка именно его имел в виду Тер-Месроп в одной из воскресных проповедей, когда, авторитетно подняв кверху указательный палец, провозгласил, что «предаст анафеме, буде таковой в Игдыре родится…»

Но были, такие «избытки» тоже были, и родились они в Игдыре еще до рукоположения Тер-Месропа. Спустя годы, уже в Ереване, когда я спросил отца о двоих самых «видных» из них, выяснилось невероятное.

Выяснилось, что самый главный «из таких» как раз служил в церковной школе с отцом Месропом. Был учителем языка и литературы. Каждый божий день они здоровались, жали руку друг другу, справлялись о здоровье, ходили в гости. Отец дал ему однажды странную характеристику. Сказал:

– Бедный, такая жалость…

Видя мое удивление – я был просто ошарашен, – он пояснил:

– Ну что непонятного! Он был скромный, умный, очень добрый и порядочный мужчина…

И добавим, чтоб не осталось ничего непонятного, что этого «главного», учителя Баграта, все поголовно уважали и почитали. Спокойный, с мягкой и доброй улыбкой, не сходящей с лица, никто не слышал, чтоб он повысил голос, детей не наказывал, непристойных слов не употреблял, и тем не менее на его уроках было слышно, как пролетает муха…

Сам Тер-Месроп, который учителей особо не жаловал, его очень уважал, даже ставил в пример остальным педагогам.

И родился этот порядочнейший человек, учитель Баграт, совсем рядом с Игдыром, в Блуре, где, как мы уже знаем, Ной посадил первый виноградный черенок.

И родился для того, чтобы ценой своей молодой жизни указать своему многострадальному народу «ту единственную спасительную тропку», которая после моста Маргары заплутала безвыходно, беспросветно, бесперспективно…

Вот что означали отцовские слова…

А вот что касается второго «главного», здесь, думаю, произошло непростительное недоразумение. Или ирония судьбы?

Из Баку вернулся в Игдыр старший сын Меликянов Оганес, подавшийся туда как многие, и не только игдырцы, то ли учиться, то ли работать. Парень хоть куда – высокий, симпатичный, любил поговорить, пошутить. Словом, завидный жених, однако он был давно влюблён в старшую дочь Епрема-како Сирануйш, окончившую школу для девиц.

Предложение Меликянов было принято вдовой Епрема, Маин-дзало, свадьбу справили большую и пышную, венчал молодых Тер-Месроп – по совместительству тамада свадебного застолья. Заправлял весельем до самого утра, радуясь новой родне, поскольку Ехсапет, средняя дочь Епрема, приходилась ему невесткой, женой старшего сына Аршавира, учителя семинарии. И только уже в Ереване он узнал, что его новый родственник был из числа проклинаемых им деятелей создаваемого государства…

То же самое произойдёт позднее и с его единственной дочерью Вергине, которую он выдаст замуж за старшего сына гюмрийцев Галоянов. Правда, на этот раз он будет знать заранее, что молодой человек из числа «активистов» и состоит в его списке проклятых. И тамадой свадебного стола снова был он, отец Месроп, уже ничему в жизни не удивлявшийся, но, наверное, в последний раз.

***

Какими бы сбивчивыми ни казались упомянутые мной сведения, более удачных найти не удалось. Придется тебе подождать кого-нибудь другого, более ученого и толкового человека, который в полной мере тебя ублаготворит.

Однако нетрудно представить, каким ты был до того, как мои предки из Салмаста, Хоя, Маку пришли и обосновались на твоей земле. Уж точно ничего особенного. И вся эта информация – из времени уже после их пришествия, что и удивило г-на Еприкяна и Г.Алишана…

Ты можешь утешаться тем, что не ты один был таким, если, конечно, это может служить утешением. Такими были лежащие в Араратской долине, обоих берегов Аракса, плодородные, урожайные земли, которые чуть не со времён прародителя Ноя легли под копыта рыщущих стай голодных, как саранча, кочевых племён и, принимая их на себя и насыщая до отвала, невольно обеспечивали относительный покой деревушкам, укрытым в горах, и способствовали существованию тамошнего народа.

Ты был то поселением, раскинувшимся на холмах «Араратского нагорья», то неприступной крепостью на его высотах, то царской резиденцией, утопающей в зелени садов и полей… А потом опустел-обезлюдел, кругом одни камни и колючки… И всё больше камней и колючек…

Так что вид у тебя, дорогой мой, до прихода моих предков был довольно невзрачный. Чем же пленил, чем соблазнил ты этих упрямых хойцев? До чего же допекли моих предков орды «обрезанных» ариев, что они бросили свои сказочные сады и дома, всё что имели, пришли сюда и, по-хозяйски широко расставив ноги, вросли в твою землю с её «нездоровым климатом», то пересыхающую от соли, то топкую от болот и заросшую тростником…

Подались бы в Бюракан или в Котайк и наслаждались бы живой водой сорока источников Адиса. Так нет, пришли и поселились на болотах, чтобы, спасаясь от малярии, накачиваться водкой и обрести славу беспробудных выпивох у г-на Еприкяна…

Но ничего их не остановило, они разглядели, что кроется за невзрачным твоим видом, и Нарндженц Енок недолго думая посадил черенки виноградной лозы, привезённые из Хоя, в доставшуюся ему после раздела землю и разбил на ней самый большой и чудесный сад в Игдыре. И не по мановению волшебной палочки. Море солёного пота и труды золотых рук сумели покрыть твою землю сказочными садами, напоминающими райские кущи Хоя, и куда бы ни пришли переселенцы – в Котайк, Бюракан, Гарни, до самого Сисиана, – они обжили эту землю и заставили ее цвести.

И не огорчайся, родной, совершенно не важно, каким ты был. Главное, во что №они тебя превратили, так что даже песню сложили:«Богата школами прекрасная земля, ты гордость, и слава армян, Сурмалу!»

…Если хочешь знать, я просто вынужден, я обязан был пуститься в рассуждения насчёт твоего имени и твоей истории. Вот если бы пара-тройка «паронов Еприкянов» поподробнее, а заодно и чуть «цветистее» написали о тебе, это было бы очень кстати не только для тебя, но и для меня. И писать о тебе было бы занятием… «чрезмерным», говоря словами того же С.Еприкяна, то бишь необязательным. Особенно если бы Йордухан, Айваз, Канай, Лысый Кяспар, Нарндженц Енок, Аваговы не остановились на твоей земле и прошли бы мимо – дальше. Как те, кто поднялись в Бюракан, дошли до Сисакана. И можешь не сомневаться, если б эти «глядевшие исподлобья» добрались до Гарни, может, он понравился бы им больше, и жизнь у них пошла бы другая, без головной боли из-за стычек с иноплеменным сбродом ближних деревень. И что уж совсем точно, повидавшие новый Гарни забывали бы о других видных городах…

Но разве это было бы правильно? А кто бы остался на твоей земле, что стало бы с тобой? Нет, это было бы неправильно. Тут явно не обошлось без вмешательства судьбы. Так должно было случиться, наверное, – как ни печально всё окончилось…

Что до парона Еприкяна, то он всего лишь добросовестно описал факт твоего существования, и число домов, и пыль, и уличную грязь. Даже про «чрезмерное потребление водки» не забыл. А какими были заводчик Влас или Нарндженц Енок, устабаши Аветис или гончар Амбарцум со своими замечательными сыновьями, или сам бессменный «глава» семи турецких и курдских сёл Хачатур-ага – это в его задачу не входило. И хоть бы среди «выпивох» он упомянул «Пьян Аракела», или среди «боголюбивых» – Тер-Месропа… Но ни парона Еприкяна, ни кого другого не волновало, какими были те люди, что спозаранку с лопатой на плече шли поливать твои сады и пшеничные поля, а весной, чуть не по горло в грязной воде, усмиряли взбесившуюся реку, укрепляя разрушенные дамбы, подпирая их брёвнами и валунами, воюя с разъярённым Аразом, не признающим дамб и мостов. Я долго ждал, чтобы у кого-то защемило сердце и он вспомнил про них и про то, что ведь была, существовала на свете «школами богатая губерния Сурмалу с главным городом Игдыром», с его «глядящими исподлобья» жителями, которые ночью выстраиваются в ряд и озадаченно смотрят на меня, словно спрашивают:

– Эй, ты! часом нас не забыл? Не то смотри…

Они – моя боль, вспомню о них – и душа тлеет, дымит, как сырой хворост в костре. А ты не обижайся, милый мой Игдыр, ведь ты есть? Есть! И ты тоже жди и не переживай,  не теряй духа. Не забывай, что твоё имя обрело смысл и цену в тот самый день, когда на твою землю «глаз положил» удивительный народ, чей суровый, мрачный взгляд из-под густых бровей не сулил добра жителям разбросанных окрест курдских и турецких деревень, не знающим порядка и иного закона, кроме собственной прихоти…

Они, шелудивые псы, что привольно разлеглись и дрыхли вокруг тебя, довольно быстро сообразили: что-то изменилось, очень странным образом изменилось. И так же быстро поняли, как нужно вести себя с тобой, и надо думать, ты был доволен этой очевидной переменой, а ещё – новой модой на меховые папахи…

Кто знает, может, и раскаялся бы тот странный высокопоставленный русский чиновник, увидев эти перемены. А может и нет. Но что такая твоя позиция не по сердцу была уездному начальству, не устраивала «Эриванскую губернию», – этого они не скрывали. Что правда, то правда, русским «наместникам» твои горожане не полюбились. А те об этом знали, и хотя могли бы постараться, чтоб полюбились, но как же им жить после этого? Да им бы хлеб не лез в горло от отвращения к себе…

Но они не переставали удивляться, какого чёрта этот высокопоставленный русский чинуша, христианин, освободил их от персидских «кызылбаши» и ханов, – чтобы отдать в руки турецких стражников или «богуславских»? Не всё ли ему равно, кто добавит горечи нашему хлебу, кто будет ненавидеть армянина? Дали бы им жить на земле, на которой они жили тысячелетиями. И, в согласии с русским же изречением «Насильно мил не будешь», предоставили бы самим искать какой-то выход…

Ты сразу стал для них головной болью, большущей головной болью! И чтобы обуздать тебя и призвать к порядку, то и дело снаряжали в Игдыр и Сурмалу отряды чиновников-армяноненавистников, приставов и губернаторов, но так и не сумели «научить тебя уму-разуму».

Не удалось это даже Богуславскому, ненавидевшему армян наместнику-татарину из Казани, который своей жестокостью нагонял страх на всю Сурмалинскую губернию. Ему с его телохранителями, турецкими есаулами не пришлось долго упиваться своим могуществом. Его «убрали», то есть прикончили, как до него другого «выродка» – так с легкой руки заводчика Власа заведено было величать их в Игдыре.

Одним из таких выродков был начальник пограничного гарнизона Орговского перевала, ярый арменофоб, который выдал молодых гайдуков-фидаинов, переходивших границу, и, само собой, отныне не имел права жить.

«Устранить» Богуславского взялись трое юношей: Атоенц Гегам, брат нашей Вардуи-дзало (жены устабаши Аветиса), Канаенц Гердан и Паруйр, внук кузнеца Аво. Паруйр с пятидесяти шагов попадал в горлышко бутылки, причём стоя спиной и глядя в зеркало. А приходский священник Тер-Месроп, которого почему-то всегда приглашали вместе с отцом Мефодием, настоятелем русской церкви, на похороны «выродков», свою надгробную речь на русском языке каждый раз заканчивал тремя армянскими словами: «Собаке – собачья смерть»… Присутствующие русские военные, как и сам отец Мефодий, пропускали эту часть мимо ушей, а те, кто не знал армянского, полагали, что священник цитирует Библию на родном языке…

«Устранение» Богуславского наделало много шуму во всей «Эриванской губернии», но личность преступников установить не смогли, и дело было прекращено.

Богуславский сам ускорил «исполнение» своего приговора, и, как сказал бы парон Еприкян: «Чрезмерное употребление водки противопоказано представителям императорской власти». И был бы прав, поскольку не пристало гостю в разгар застолья облаивать хлебосольного хозяина – это противоречит священным законам гостеприимства, великому таинству совместного преломления хлеба… Но существует ли что-то святое для обрусевшего татарина! Выносить его высокомерие было невозможно: «Я всех вас, игдырцев, в бутылку засунул и пробкой закупорил!», – вот что объявил этот разбойник. Один из присутствующих, кузнец Аветис, дивясь молчаливому терпению игдырцев, в гневе уже засучил рукава, приговаривая: «С чего этот дурак разгавкался, чего брешет? Кого это он в бутылку собрался запихнуть? А ну-ка, дайте я ему покажу!..»

Присутствующие еле успокоили Аветиса: мол, налакался, пусть себе лает… И переглянулись, таинственно и непонятно…

А упомянутый «царский представитель», не удовлетворившись сим недостойным заявлением, в доказательство того, что город находится у него в руках, то бишь «в бутыли», изъявил желание без охраны прокатиться в открытом фаэтоне по улицам Игдыра. И пусть кто-нибудь из игдырцев посмеет хоть пальцем до него дотронуться!..

Однако, под защитой телохранителей или без них, но часы Богуславского были сочтены… В ту же ночь решено было свести ним счёты.

Гегам и Гердан, залегшие в засаде на двух плоских крышах Поса – окраинного квартала Игдыра, – должны были отвлечь на себя охрану. На следующем перекрёстке Паруйр (2 ), внук Аветиса, приведёт приговор в исполнение…

___________________________

(2). Паруйр Арутюнян (Липарит Аветисян), занимался революционной и просветительской  деятельностью, член партии дашнакцутюн. О нём впервые написала М. Гукасян в небольшом эссе-исследовании (Литературная Армения, 2008 г.), основываясь на архивных документах и воспоминаниях его дочери, Шогик Паруйровны Аветисян.

___________________________

Не услышав выстрелов в назначенный час, Паруйр начал уже беспокоиться, но тут раздался звон колокольцев. Увидев несущийся прямо на него фаэтон без охранников, снайпер запрыгнул в него и разрядил свой револьвер в голову самонадеянного глупца  .

Долго не мог эриванский губернатор найти замену Богуславскому: не было «подходящей» кандидатуры. Страх тому причиной или отсутствие подходящего «кандидата», но однажды в том же фаэтоне, обвешанном колокольчиками и запряженном вороными конями, в Игдыр прибыл новый «наместник», не меньше своих коней обвешанный железными бляхами и медалями. С неправдоподобной фамилией Гнутов. Игдырцы тут же переименовали его в Кнутова и так и обращались к нему: «гаспадын Кнутов»…

Игдырцы с почестями встретили этого Кнутова, закатили пир в казино Кукули, где с речами выступили «глава» Игдыра, пристав, отец Мефодий, а военный оркестр исполнил «Боже царя храни». Все надеялись, что новый наместник что-то понял, сделал какие-то выводы для себя и для них из истории своего предшественника…

Как вскоре выяснилось, почтенные игдырцы ошибались. Насилие продолжалось. Те же турецкие и курдские есаулы, те же телохранители и фаэтон, звенящий колокольцами по пыльным улицам…

И года не прошло, как отец Мефодий с нескрываемым удовлетворением констатировал: «Молодчик тоже преставился, приказал нам, грешным, долго жить»…

Этого «убрали» те же парни. На этот раз, дабы избежать шума, вместо «Смит-и-вессона» вооружились холодным оружием. Проникнув во двор летней резиденции наместника, Паруйр и Гегам задушили бросившуюся на них собаку, а выбежавшему на лай «молодчику» Гердан зажал рот левой рукой, а правой вонзил в сердце кинжал по самую рукоятку… К несчастью, у наместника в зубах остался откушенный мизинец Гердана. Этот самый мизинец положил начало расследованию убийства. Однако все подозреваемые из числа молодых игдырцев оказались при своих мизинцах, а Гердан, правда, без мизинца, но уже перешёл иранскую границу.

Вот как всё было. так они и жили: всегда в опасности – из-за тебя, твоей чести, родной Игдыр, и своего достоинства. дерзкие, не терпящие насилия, верные древним традициям, унаследованным от предков, и единственной истине – жить не сгибаясь, с высоко поднятой головой и открытым челом. Стоит чуть склонить голову – и тебя заставят согнуться, а потом и ползать. И хлеб твой станет горьким, а папаха – ненужной…

Был ли у них другой выход? Не было. Ни раньше, ни потом. Не только для Игдыра – для нас вообще никогда не было выхода…

И это они, молодые игдырские храбрецы, сложили свои головы в Орговском ущелье, под Аргаджем, на дорогах Маргары и Эвджилара. Проводили переселенцев до Эчмиадзина, а потом встали рядом с другими в Сардарапате, Апаране, Веди, Кешишкенде – везде, где необходимо было удержать пядь земли – хотя бы для погибших от голода и от тифа незахороненных беженцев, что остались лежать под стенами… Крошечную пядь земли, оставшуюся на нашу долю. Им ещё не было запрещено проливать кровь за горсть земли, называемую родиной. И не только не запрещалось…

Перешедший Араз народ Сурмалу разбрёлся по деревням близ Эчмиадзина, ища прибежища для себя и своих семей. А твои горожане продолжили путь до самого Еревана, оставляя после себя пух и перья своего скарба, поднимая за собой облака жёлтой пыли. Но они и подумать не могли, что ждёт их по ту сторону моста через Зангу, в пыльном стольном граде не жалующего игдырцев Эриванского губернатора. Откуда было знать народу, согнанному с обжитого места, что, перейдя мост Маргары, он ступит на свою землю, землю собственного государства! Произошло чудо, но они ещё не догадывались об этом.

Среди государств, обозначенных на седой карте мира, снова появилось название, которое было вписано в них много тысячелетий назад. Оно огромными буквами, тянулось от берегов Евфрата до берегов Куры: Армения – Айастан… А сейчас оно берёт начало от Араза и до Куры далеко не достаёт. И пускай, пусть хоть от Араза, но оно всё же состоялось, это взаправдашнее чудо – невероятное, сказочное чудо-государство, которое создали те же армяне: беженцы с берегов Евфрата и озера Ван, обыкновенные армяне – верящие в чудо, наивные армяне…

Представляю, как изумились твои доверчивые горожане! Шутка ли! Вот так вот пришли-заявились, и выходит, не куда-нибудь, а – ни много ни мало – в столицу… собственного государства!

­И поверил этому чуду твой народ, много повидавший на своём веку. И не только поверил, но и обрадовался, ощутил гордость оттого, что не будет, как прежде, жить изгнанником на чьей-то «гостеприимной» земле и зависеть от милостей всяких Богуславских. Он станет жить под эгидой своего государства, и не как гость, а как гражданин собственного государства и полноправный житель его столицы…

Ведь человек такое существо: он на какой-нибудь стул или стол, своими руками сработанный, и то налюбоваться не может, а тут целое государство, настоящее, своё! Со своим парламентом, своей столицей, своим трехцветным флагом и гербом, на котором красуются Сис и Масис, да ещё и с гимном, написанным на слова своего великого сына (3) :

Родина наша несчастна, бездомна,

Под вражьей пятою страдает она…

_______________________________

(3). Слова гимна «Родина наша…» написал Микаэл Налбандян, музыка замечательного западноармянского композитора Барсеха Каначяна.

_______________________________

Но нет, любимый мой! И не бездомна была она, и не несчастна. И хозяева у неё были, министры-нахарары, пусть немного неопытные, пусть малость горе-учителя. Ну ведь у этой республики всего было «понемногу»: немного земли, немного войска, немного оружия, всего один бронепоезд, и тот изувеченный… Очень немного хлеба и очень много сирот. И гонимый отовсюду, бездомный народ… Чего было в достатке, так это врагов. Сколько соседей, столько врагов!

Да и откуда было взяться опыту, если до сих пор, на чужой земле и в стране, им не принадлежащей, из «своих» они могли иметь лишь учителей да священников. Теперь же, пускай немного, но своё. И хозяева тут они – изгнанники из Вана, Муша, Алашкерта, Баязета, Карса, Сурмалу. Беженцы, которые застроят и превратят страну Араратскую в сад, начиная от Бюракана и Котайка до Сисакана.

И это было действительно чудо, и в особенности для наивных и простоватых ереванцев, даже не заметивших, что они на своём небольшом пятачке в центре Еревана с его знаменитой улицей Астафян и улочками, прилегающими к ней вплотную, окружены и буквально взяты в осаду турками и персами. Худо, ох как худо пришлось бы однажды этим простакам-ереванцам, не будь рядом с ними бывалых «гахтаканов». Воистину, нет худа без добра…

И Ереван постепенно обармянился, стал действительно армянской столицей, заговорил на армянском языке, на всех его наречиях – одно другого вкусней и колоритнее.

Эдуард Исабекян

Продолжение следует…

_____________________
Именной указатель

Андраник– (1865 —1927) — один из лидеров армянского национально-освободительного движения конца XIX — начала XX веков, национальный герой армянского народа. Также известен как полководец Андраник (Зоравар Андраник), Генерал Андраник (на Западе) и Андраник-паша (на Востоке).

Врацян– Симон Врацян (1882-1969), известный армянский политический деятель, один из дашнакских лидеров, в 1920 г. возглавил коалиционное правительство Первой Республики. Вёл непримиримую войну с Советской властью, после разгрома правительства Первой Республики эмигрировал в Бейрут.

Григорий Магистрос –   (990–1059) – ученый, писатель, педагог, военный и государственный деятель, переводил и пропагандировал античную литературу. Известна его поэма «Тысяча строк к Мануче» – стихотворное изложение Священного писания. В это время в литературе активно разрабатываются новые жанры: Магистрос первый ввел новый для армянской литературы эпистолярный жанр. Его Письма написаны в художественно-публицистическом стиле, автор широко использует мифы и басни. Прадед Нерсеса Шнорали, поэта, богослова, католикоса Киликии.

Габо-бидза- реальный персонаж, известный своими поучительными историями

Дро– (Канаян Драстамат) (1883 1956), армянский политический и военный деятель. Член партии Дашнакцутюн. Учился в русской гимназии в Ереване, затем в военном училище в Пятигорске. В конце 1917 был назначен комиссаром Армянского корпуса. В 1918 принял участие и руководил в Баш-Апаранскском сражении против турецких интервентов, командуя войсками прикрытия. В ноября 1920 был назначен военным министром Республики Армении. По соглашению между РСФСР и Республикой Армении от 2 декабря 1920г. , согласно которому Армения была объявлена независимой социалистической республикой, Дро был введен в состав временного Ревкома Армении (от группы левых дашнаков, но не  утвержден. До начала января 1921 выполнял обязанности командующего войсками Советской Армении. В феврале 1921 принял участие в выступлении против Советской власти. В последующие годы — эмигрант (жил в Румынии, Ливане). В годы второй мировой войны Дро примыкал к той части партии Дашнакцутюн, которая ориентировалась на фашистскую Германию. Принял участие в создании легионов из числа армян-военнопленных Советской Армии. После второй мировой войны участвовал в деятельности Американского национального комитета армян без родины (АНКА), содействовавшего размещению армян из числа перемещенных лиц в Западной Европе и США. Умер в США.

Егиазар Овакимович Лазарян (Лазарь Якимович Лазарев) (1788—ок. 1870) — полковник (1826), организатор переселения персидских армян в Россию (1828). Служил в гвардейской кавалерии. Участник русско-персидской войны 1826—1828 гг. Возглавил комиссию по организации переселения армян (около 50 тыс. человек) из Ирана в пределы Российской империи.

Керы, Кери- дядя (брат матери). Народное имя Аршака Гафаряна (1858— 1916) – деятеля армянского национально-освободительного движения. Член партии Дашнакцутюн. Окончил армянское училище на родине — в Карине. Был членом организации «Паштпан айреняц».  В 1895, во время резни в Карине, возглавлял вооруженую группу, охранявшую резиденцию армянский духовного предводителя. В 1903 с конной группой гайдуков Торгома перебрался в Сасун, принял участие в Сасунской самообороне 1904. В 1905 перебрался из Васпуракана в Восточную Армению. Во время армяно-татарских столкновений Керы был одним из организаторов самообороны армян Зангезура (в частности — в Ангехакоте) В последующие годы принял участие в революции в Иране (1908), присоединился к Епрем Хану, стал его помощником, а после его гибели отомстил  убийцам. Во время первой мировой войны 1914—18 Керы являлся командиром 4-го армянского добровольческого отряда, принял участие в Сарикамышской операции (1915). Проявил себя умелым военачальником. В 1916 по пути на Мосул, у Ревандуза Керы попал в окружение со своим отрядом, но, проявив находчивость, сумел вывести бойцов из окружения, а сам пал в бою. Похоронен в Тифлисе. Керы был известен как один из смелых командиров армянских гайдуков, народ слагал о нем песни.

Мхитар Гераци –  (середина 12 — начало13 вв.), армянский классик средневековой медицины. Хорошо знал труды греческих, арабских и персидских медиков. Г., учёный с рациональным мировоззрением, избегал отвлечённых суждений, не подкрепленных клинической практикой. Был сторонником теории, впоследствии получившей название гуморальной патологии. Из трудов Г. известны: «О камнях и их лечебных свойствах», «Анатомия глаза» и др.

Пап, царь Пап– царь Великой Армении (369-374 г.г.), из династии Аршакидов, считался свободомыслящим, ярким, умным и отважным (Фавстос Бюзанд, История Армении)

Паруйр, внук кузнеца Аво– Паруйр Овсепович Арутюнян, член партии «Дашнакцутюн», большую часть своей жизни был вынужден жить под псевдонимом «Липарит Аветисян», как и многие революционеры в начале 20-века. В вынужденной эмиграции публиковался во многих газетах («Азатамарт», «Горизонт», «Кармир Моцак» и др.). В годы Первой Республики работал дашнакским комиссаром в Джалалоглы (Степанаван). Был близок с Ованесом Туманяном, часто останавливался у него в Вернатуне (в Тифлисе).

Но причиной его первого изгнания явился один из ярких эпизодов не только его жизни, но и всех армян, бывших в то время игдырцами и  сурмалинцами. Паруйру было поручено физическое устранение Богуславского, губернатора Сурмалу, «гиены Игдыра», взяточника, деспота и тирана, отъявленнго армяноненавистника. Все 12 лет  его губернаторства игдырцы жаловались на него. Своим правленим он выражал настроения тогдашней царской России в отношении к армянской нации и был необходим этому режиму. Стотысячное население губернии больше не могло сносить несправедливость и приговор был приведён в исполнение Паруйром по поручению Дро. И это осуществил меткий стрелок, которого звали «Слепым Паруйром», пообещав, что попадёт ему прямо в пасть, навсегда заткнув её, ибо он оскорбил игдырцев своим знаменитым «запихну игдырцев в бутыль и заткну пробкой». Своё обещание Паруйр выполнил, обреченный сначала на изгнание действиями царской охранкой,  для его отъезда в Европу сурмалинцы собрали большую сумму, которую он потратил на организацию армянских школ в городах, где мог остановиться. Вернувшись в Тифлис, подвергался преследованиям уже советской власти, как дашнак, и был расстрелян в 1937 году.

Петрос Адамян–  Родился в 1849 в г., начал сценическую деятельность в Армянском театре в Константинополе, после закрытия в Турции армянских театров вместе с некоторыми другими армянскими актёрами переехал в Россию, выступал в Тифлисе, Баку, Шуше, Александрополе. выступая на армянском и французском языках.Его творчество повлияло на многих армянских актёров: Сирануйш, Рачья Азнив, О. Абеляна, Г. Петросяна, В. Папазяна и принесло армянскому театру международное признание Петрос Адамян — не только национальная гордость, но и мировая величина. Он был признан лучшим Гамлетом второй половины XIX века в мировом масштабе. Сам Эрнесто Росси, считавшийся непревзойденным Гамлетом, увидев Адамяна в этой роли, подарил ему свою фотографию с дарственной надписью: «Адамяну — Первому в мире Гамлету».

Раффи— видный армянский писатель, (1835-1888) автор исторических романов, «Хент», «Давид-бек», «Самвел», а также труда по истории Нагорного Карабаха «Меликства Хамсы».

Рибейра,  Хосе де Рибера (1588—1656), прозванный в Италии Спаньолетто — испанский живописец и гравер. Из произведений Рибера наибольшей известностью пользуются: «Сон Иакова», «Мучение Св. Варфоломея», «Пресвятая Троица» (в мадридском музее), «Поклонение волхвов» (в Луврском музее, в Париже), «Мучение св. Лаврентия», «Св. Мария Египетская» (в дрезденской галерее), «Снятие с Креста» и «Смерть Сенеки» (в мюнхенской пинакотеке).

Сараджев–  Сараджян Константин Соломонович (1877-1954).  Дирижёр, педагог, народный артист Армянской ССР (1945). В 1898 окончил Московскую консерваторию по классу скрипки. Дирижированию учился в в Лейпциге. С 1908 вёл разностороннюю музыкально-просветительскую деятельность в Москве, выступал как солист, ансамблист. Исполнял новинки русской и западноевропейской музыки. В 1914-17  мобилизован рядовым на Юго-Западный фронт. После окончания Гражданской войны вернулся в Москву, профессор в консерватории, с 1935 жил в Ереване.

Гениальный Саят– речь идёт о Саят-Нове, великом армянском ашуге.

Сероб– Ахпю́р Серо́б  (Серо́б Варданя́н, также известен как Серо́б Паша́; 1864-1899) – наиболее видный представитель армянского гайдуцкого движения 1890-х гг. Родился в селе Сохорд округа Хлат Битлисского вилайета (Турецкая Армения). В 1891 году в столкновении с двумя курдами убил одного из них, из-за чего бежал с родины в Константинополь, затем в Румынию. Примкнул к дашнакам. В конце 1895 года с группой из 27 человек вернулся в Хлат и начал вооруженную борьбу против турок. Организовал в армянских селах партийные комитеты и самооборону из семи боевых отрядов, успешно защищая армянские села в ходе произошедшей в 1896 г. резни (бои у сел Тегут и Сохоод). Прославился как защитник крестьян, которые дали ему прозвище «Ахпюр Сероб» («Родник Сероб»), сложили о нем многочисленные песни и поговорку: «бог – на небе, Сероб – на земле». Одержал ряд побед над курдскими формированиями и высылавшимися против него регулярными войсками (в Шамиране, Джргоре, Согорде, Нембуте, Сасуне, Хатвине). Вместе с ним участвовала в боях и его жена Сосе Майрик. Турки несколько раз окружали дома, в которых находился Сероб, однако ему всегда удавалось вырываться и уходить от преследований. После сражения со стянутыми против него турецкими силами под Бабшеном 20 октября 1898 г. Сероб был вынужден покинуть Хлат и уйти в Сасун. Вскоре в селе Гелиегузан Сероб был осажден турецким батальоном. Он вырвался, потеряв в бою двух братьев и сына Акопа; Сосе Майрик была ранена и попала в плен. 1 ноября 1899 г. Ахпюр Сероб был отравлен предателями-армянами по наущению местного правителя, курдского аги Башире Халила, получившего за это орден от султана. Вскоре после этого убийц выследил и уничтожил Геворк Чауш, а Башире Халила убил Андраник, отославший снятый с убитого орден в бюро партии в Женеве.

Сирануйш–  Сирануш (Меробэ Кантарджян) (1857, Константинополь —1932, Каир) — выдающаяся армянская актриса.

Игра Сирануш отличалась глубокой эмоциональностью, ярким темпераментом, самобытной трактовкой образов, получила высокую оценку М. Н. Ермоловой, А. И. Южина-Сумбатова.

Играла в спектаклях на армянском и турецком языке. Выступала главным, образом в мелодрамах и армянских историических трагедиях классицистического направления 1879 — после русско-турецкой войны 1877-1978, когда гонения османского правительства против армян особенно усилились, вместе с Адамяном и своей сестрой Астхик переезжает в Тифлис. Выступала в Баку, Ереване, ТбилисиРумынии, Болгарии, Греции и Египту, играя в драматических и опереточных спектаклях. (Сценография Сирануйш наиболее полно представлена в трудах театроведа Бахтиара Овакимяна).

Егише Чаренц, (1897-1937 ) — выдающийся армянский поэт и переводчик. Классик армянской литературы. Его перу принадлежат переводы на армянский произведений А. С. Пушкина, В. В. Маяковского, И. В. Гёте, Э. Верхарна, У. Уитмена, М. Горького,

Хатисов (Александр Хатисян) –царский чиновник, кадет и дашнак. Врач по профессии. В 1917 г. городской голова Александрополя, министр в правительстве Первой республики. Подписал унизительный Александропольский договор.

Чауш– подлинное имя– Геворк Казарян, (1870 или 1871 — 27 мая 1907) — деятель армянского национально-освободительного движения, один из наиболее известных партизанских лидеров. В одном из боев убил чауша (полицейское должностное лицо), за что получил свое прозвище.

Аббас  (Аббас-Мирза) — персидский принц,  славился необыкновенной ученостью, отличался приятным, благородным обхождением и любил европейские нравы и европейское образование, но вóйны вел довольно неудачно. По Гюлистанскому миру, заключенному в 1813 г., Персия лишилась своих владений на Кавказе и должна была допустить русский военный флаг на Каспийском море. В 1826 г. опять начал войну против России, сражался весьма мужественно, но снова был побежден русскими войсками под предводительством генералов Ермолова и Паскевича и принужден был заключить в 1828 г. мир в Туркманчае (Туркманчайский договор).

Шустовский коньяк– Николай Леонтьевич Шустов— российский предприниматель, владелец товарищества «Шустов и сыновья», одного из крупнейший производителей алкогольной продукции в царской России начала XX века.

___________________________________
Географический указатель

Агавнадзор –  В XIX веке входил в Шарур-Даралагязский уезд Эриванской губернии. Название села многократно менялось. Нынешнее название, буквально означающее «голубиное ущелье», получил после Великой Отечественной войны.

Алаверди–   город на северо-востоке марза Лори в Армении.Известен как центр медной промышленности Армении.

Алашкерт – в древности Вагаршакерт (турецкий Элешкирт, Топрак-кале), город и гавар в восточной части Эрзрумского вилайета на территории Западной Армении, в одноименной плодородной долине. в пределах Великой Армении. в середине ХVIII в. здесь насчитывалось свыше 360 армянских сел. В ходе войны Алашкерт несколько раз был взят русскими войсками и затем оставлен, вследствие чего в 1914 16 армянское население подверглось погромам и выселению. В результате очередного турецкого нашествия, в марте апреле 1918 последнее армянское население Алашкерта перешло в Восточную Армению.

Александрополь– Прежнее название Ленинакана (ныне Гюмри) . В военных сводках русско-турецкой войны 1806г. обозначался как Гумры, (турецк. таможня). Однако сами гюмрийцы ведут начало своего города с древнего названия Кумайри.

Ани –  (городище (замок и крепость)  на востоке современной Турции, на правом берегу реки Ахурян. Древняя столица армянского Анийского царства. В период расцвета город имел население не менее 100 тысяч человек и был известен как город 1001 церкви. 1534— в составе Османской империи, 1878-1917— в составе Российской империи (по Сан-Стефанскому договору).

Апаран –  Во время происходившего одновременно Сардарапатского сражения 1918 турецкое командование приняло решение направить на Баш-Апаран 9-ую дивизию с задачей нанесения удара по Еревану с Севера и выхода в тыл армянским частям, перешедшим в контрнаступление в районе Сардарапата. Для того, чтобы сорвать эти планы турок, армянское командование спешно перебросило с Сардарапатского фронта в район Баш-Апарана часть сил под командованием Дро (6 тыс. человек). Армянским регулярным частям большую помощь оказали армянские, а также езидские ополченцы во главе с Джаангир-ага. В ходе боев турецкие захватчики были разбиты и отброшены к 3ападу от Баш-Апарана. Победа армянских войск в Башапаранском сражении наряду с победами в Сардарапатском сражении и Караклисском сражении 1918, сыграла большую роль в устранении угрозы вторжения турецких захватчиков в Араратскую долину, наступавших на Ереван. В Апаране, районном центре Армении, воздвигнут памятник героям Башапаранского сражения.

В 1918 году при Баш-Апаране состоялась битва, в которой армянские регулярные части и ополчение разбили турецкие войска,.

Араз –  Река Аракс (Арас- турецк.) стала границей между Российской империей и Ираном (Персией) по Гюлистанскому мирному договору. Аракс — крупнейший правый приток Куры. К бассейну Аракса относится 76 % территории Армении.

Аргадж – село в Сурмалинской губернии, недалеко от Игдыра.

Ардаган –  гавар (с 1878-округ) с одноименным центром в Ахалцихском вилайете Турции на территории Западной Армении, в районе верхнего течения реки Куры. В основном соответствует гавару Артаган провинции Гугарк Великой Армении. В 1555 гавар попал под власть Турции и в качестве самостоятельного санджака был включен в состав Чылдырского (Ахалцихского) эялета. В 1828, в канун вступления в Ардаган русских войск, основную часть населения города (всего 400 домов) составляли армяне. 25 декабря 1914 турки заняли Ардаган и учинили резню армянского и грузинского населения. По Московскому договору от 16 марта 1921 Ардаганский округ вместе с Карсской областью отошел к Турции, после чего почти все армянское и грузинское население вынуждено было эмигрировать в Закавказье.

Армавир –  (до 1932— Сардарапат, до 1992— Октемберян) — город в Армении. Расположен в Араратской долине у южной подошвы горы Арагац. Армавир был заселён с 5-6 тысячелетия до н. э. Вблизи современного города расположены руины древнего Армавира — первой столицы Армянского царства.

Арпачай– река в Армении, (берет начало из гор Карахач, протекает на юг мимо г.  Гюмри  и впадает в Аракс) на берегах которой 18 июня 1807 г. произошло сражение между турецкой армией под командованием Юсуфпаши (20 тыс. чел.) и русским войском под командованием генерала И.В. Гудовича (7 тыс. чел.). (Русско-турецкая война, 1806—1812). Заключив перемирие с персами, Гудович двинулся против турок тремя отрядами на Каре, Поти и Ахалкалаки. Но всюду атаки русских отрядов были отражены. После этого турки сами перешли в наступление. Гудович успел собрать свои отряды в единый кулак и отошел с ними в район реки Арпачай, где дал бой армии Юсуф-паши. Несмотря на почти тройное численное превосходство, турки потерпели поражение и отступили. Победа Гудовича при Арпачае не позволила турецкому командованию перехватить инициативу на Кавказском театре военных действий. В августе 1807 г. между Турцией и Россией было заключено перемирие. За победу при Арпачае Гудович получил чин фельдмаршала.

Аштарак – ( переводится как башня) — город в Армении, расположен на  берегу реки Касах в 13 км к северо-западу от Еревана.

Баязед – крепость, в начале ХIХ в. Баязет являлся одним из самых густонаселенных армянских гаваров (40 армянских сел, 31 тыс. жителей; в целом, в 4 санджаках пашалыка насчитывалось 187 армянских сел. 78 тыс. жителей).

Бюракан   — село в Армении, расположен на юго-восточном склоне Арагаца.  Бюракан известен тем, что тут расположена Бюраканская астрофизическая обсерватория.

Ван – город в Западной Армении, на восточном берегу озера Ван, на торговом пути в Иран. Древнейшая столица Армении, основанная Сардури I (835—824 до н. э.). Исторически находился в гаваре Тосп провинции Васпуракан Великой Армении. С первой половины ХVI в. — в составе Османской империи. По данным переписи 1914 в Ване проживало 22470 армян и 15000 турок (по данным Ванской епархии — 34000 армян и 21000 турок). Во время геноцида 1915 ванские армяне, прибегнув к героической 27-дневной самообороне, освободились от турецкого ига: 6 (29) мая в город вступили русские войска и армянские добровольческие отряды, на следующий день было создано Ванское губернаторство во главе с А. Манукяном. Однако, предпринятое по политическим соображениям неожиданное отступление русских войск, вынудило армян покинуть город и перебраться в Восточную Армению. Вступившие в Ван турецкие войска полностью опустошили город и вырезали не успевших выехать армян. Когда русские войска вновь заняли Ван, лишь небольшая часть ванцев смогла вернуться в родной город (по данным переписи, проведенной в июле 1917 местным комиссариатом, в Ване проживало всего 5388 человек). В феврале 1918, во время нового вторжения турецких войск, армяне окончательно оставили город.

Веди, Ведибасар — город в Армении на расстоянии 35 км от Еревана. (Арарат — с 1968 г. (до того времени был областью Эриванской губернии).

Гарни  — посёлок в Армении, в 28 км от Еревана, там находится  языческий храм (I в. нашей эры)

Гедар–река, протекающая через северную часть Еревана

Гер  (hЕр)  и  Загреванд–   области в Древней Армении. Руководитель восстания Вардан Мамиконян   отправлял своё войско в области Гер и Загреванд для защиты южной границы.

Далма, далминские сады— имеют древнюю историю, около 3000 назад засажены со времён Ванского царства, вблизи Еревана на местности под названием Кармир Блур. Там же и была построена город-крепость Тейшебайни, в маранах которого хранилось вино в огромных карасах ёмкостью 800-1000 л, если быть точным, 820 штук … А далминские сады орошались каналом, построенным тогда же от сегодняшнего моста «Победа» на Киевской вверх до сегодняшней Ленинградян…

Двин –  Востан Двин  — крупный ремесленно-торговый город, столица средневековой Армении и главный город одноимённой области в провинции Арарат. Построен царем Великой Армении Хосровом II в 335 г. С этого же времени здесь находилась резиденция армянских царей династии Аршакидов.

Еран  (Эран) — старинная форма термина «Иран». Во главе империи стоял шахиншах — «царь царей Эрана и не Эрана».

Зангибасар—село близ Еревана, сейчас- Масис, у села шли кровопролитные бои с турецкими войсками.

Игдыр–мава  –  район Игдыра. Игдыр–мава  –  район Игдыра.  Мава-голубой (турецк). По-видимому, обозначал элитность района.

Иран –  государство, где мусульмане-шииты составляют больше половины населения-89 %.  Армянская община Ирана является одной из самых старых в мире — ей более 500 лет.

Армянские архитектурные памятники в Иране находятся в приличном состоянии. Общество по сохранению культурного наследия и власти страны проявляют большую заботу о монастырях, церквях и других памятниках старины. При ограниченном бюджете, большие деньги уходят на реставрацию. Сейчас в Иране действует 40 армянских церквей. Два из монастырей– место паломничества армян всего мира. Такое отношение резко отличается от политики турков и азербайджанцев.

Каракилис – прежнее название Ванадзора — Караклис или Каракилис («чёрная церковь»). Такое название объясняется тем, что в городе до 1828 года существовала чёрная церковь, на месте которой в 1831 году была построена новая.

Карин – Эрзурум соответствует древнеармянскому городу Карин , имя которого греки переделали по-своему в Карано (а арабы в Каликала). Город с раннего Средневековья известен на весь восток как центр ковроделия в Армении. Слава ковров произведенных в нём, была настолько велика, что эти ковры высоко ценились среди знати многих стран. В 1895 году в городе была организована резня армянского населения, в которой участвовали войска и турецкое население. В 1916 году во время Первой мировой войны город c апреля 1916 до лета 1917 года занимался русскими войсками Кавказского фронта.

Карс – С 1918 по 1920 является столицей Юго-Западной Кавказской демократической республики. По Брестскому договору 1918 года отошёл Турции вместе с округами Батум и Ардаган. По Карсскому договору 1921 года вошёл в состав Турции.

Кешишкенд– ныне Ехегнадзор, город в Армении.

Котайк   — область в центральной части Армении. Столица — Раздан. Другие города — Егвард, Нор Ачин, Абовян, Бюрегаван, Чаренцаван, Цахкадзор.На территории Котайка расположены памятники Гарни и Гегарда. Название дано по находившемуся на этой территории древнему гавару (уезду) Айраратской провинции Великой Армении, на территории которого, в частности, находился нынешний Ереван.

Курдукули – Прежнее название Армавира (Октемберянский район ). 5-й армянский стрелковый полк (командир полковник Погос Бек-Пирумян), партизанский пехотный полк, Игдирский пехотный полк и особый конный полк перешли в наступление из районов Кёрпалу и Курдукули, сломили сопротивление турок и вынудили их обратиться в бегство.

Кявар –Гавар, город на побережье Севана.

Лори– область Армении, на севере страны, граничит с Грузией, столица — Ванадзор,  (бывш. Каракилис).

Маква , Маку – область  в Иране.

Мост Маргара –  здесь находится автодорожный мост построенный через реку Аракс (вблизи деревни Маргара) и соединяющий Армению с Турцией.

Навтлуги–   узловая железнодорожная станция близ Тбилиси.

Нахичеван– Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона отмечает, что по преданию, город Нахичевань был основан Ноем, а дата основания города по персидским и армянским источникам –1539 год до н.э. Современная наука также относит основание города к 1500 году до н.э. По рескрипту Николая I от 20 марта 1828 года сразу же после заключения Туркманчайского договора, согласно статье III вместе со всем ханством была уступлена шахом «в полную собственность» Российской империи, а из присоединенных к России Нахичеванского и Ереванского ханств была образована Армянская область. В область входили Ереванский и Нахичеванский уезды и Ордубадская область (»Собрание актов, относящихся к истории обозрения армянского народа»). В июне 1918 года город вначале заняли турецкие войска, при поддержке которых была провозглашена независимая Республика, а затем в ноябре 1918 года их сменили англичане. 28 июля 1920 года Нахичевань была занята частями 11-й Красной Армии. В 1918-1920 гг. в результате двух турецких нашествий армянское население бывшей Нахичеванской области (затем уезда) частью (25000 человек) было вырезано турецкими оккупантами и мусаватистскими бандами, а частью оказалось вынужденным оставить родной край. 16 марта 1921 года Советская Россия и Турция в Москве заключили договор, согласно которому Нахичеванская область в «статусе автономной территории передается Советскому Азербайджану». С точки зрения норм международного права это, конечно же, был откровенный произвол: два государства передали территорию третьего государства без его согласия четвертому государству. Чтобы придать договору юридически приемлемый вид, он был в том же году обновлен в Карсе (Подробнее:Карсский договор ) с приобщением к нему советских закавказских республик: »Турецкое правительство и Советские правительства Азербайджана и Армении соглашаются, что Нахичеванская область в границах, указанных в приложении настоящего договора, образует автономную область под покровительством Азербайджана.» Не в состав, а именно под покровительство Советского Азербайджана. Ни у кого не было сомнений, что Нахичеван — территория армянская, которая в интересах мировой революции передается под протекторат Советского Азербайджана. Ведь не отдали бы территорию Азержбайджана под его же протекторат! О том, что Нахичеванская провинция являлась коренной областью Армении, свидетельствует и то богатое наследие, которое оставили потомкам ее культурные очаги, уничтоженные за годы Советской власти и варварски распаханные после распада СССР. С 9 февраля 1924 года столица Нахичеванской АССР.

Озеро Ван–  Одно из трёх прекрасных озёр Великой Армении (Ван, Урмия, Севан). Сейчас находится на территории Турции. Воспето в многочисленных легендах, песнях, поэмах армян, вынужденных оставить свои исконные земли.

Оргов— село в районе Аштарака, в долине реки Амберд. Очень древнее поселение.

Салмаст – Область  в Иране, там, где озеро Урмия.

Санаин  – посёлок на севере Армении(у каньона реки Дебед, один из главных просветительских центров Северной Армении в Средние века. В настоящее время входит в состав города Алаверди, с которым его соединяет канатная дорога.

Сардарапат— место недалеко от Еревана, где в мае 1918 года произошло решающее сражение между армянскими и турецкими войсками, приостановившее наступление на Восточную Армению. Героические сражения только создававшейся тогда армянской армии с младотурками,  беспрецедентные и блестящие победы армянского народа, одержанные в неравных боях за Сардарапат, Апаран, Каракилис предотвратили варварские намерения турков, направленные на захват Еревана, Араратской долины, Севанского бассейна и очередное уничтожение населения. Сардарапатское сражение проходило 21-28 мая 1918 года между регулярными армянскими воинскими частями и ополченцами с одной стороны и вторгнувшимися в Восточную Армению турецкими оккупантами — с другой. Сражение проходило в районе железно-дорожной станции Сардарапат, близ города Октемберян.

Сарикамыш – сражение при Сарикамыше (9 декабря 1914 года —4 января 1915 года) — оборонительная операция русской Кавказской армии против турецких войск в районе населённого пункта Сарикамыш (ныне Турция) в ходе Первой мировой войны. По мнению некоторых историков, в качестве мести за поражение турецкой армии при Сарикамыше турецкие власти организовали массовое уничтожение армян. Стал одним из центров турецкого национального движения в 1919 -1920 гг.

Сис, Масис –   армянские название Малого и Большого Арарата.

Сисакан–  Исторически Сюник (именовавшийся также по-персидски «Сисакан») — одна из 15 областей Великой Армении, причём древний Сюникский наханг (область) включал, кроме нынешнего Сюника (позднее Зангезур), ещё и земли вокруг оз. Севан и далее к югу до Аракса.

Сурмалинского уезда–  территория современного ила Ыгдыр составляет историческую область Сурмалу и входила в Эриванское ханство, вассальное Персии, с 1828 в составе Российской империи. Позже составляла Сурмалинский уезд Эриванской губернии. В 1918 году уступлена Турции по Батумскому мирному договору. С 1918 года в составе Демократической Республики Армения. В ходе турецко-армянской войны в 1920 занята войсками Турции, армяне проживавшие на территории ила были либо убиты, либо изгнаны. В 1921 году территория окончательно отошла к Турции вместе с Карсом, Ардаганом и Артвином.

СУРМАЛУ, Сур Мали, Сур мари, Сурб Мари (Мариам), уезд, в Ереванской губернии Российской империи, на территории Восточной Армении. Исторически входил в состав гавара Чакатк провинции Айрарат Великой Армении. Административный центр — пос. Игдир (Цолакерт), расположенный в 40 км к Юго-западу от Еревана, в правобережье Аракса. В ХVI—ХVIII вв. — под властью Персии. По Туркманчайскому договору 1828 отошел к России. Армянское население Сурмалу увеличилось за счет переселенцев из Хоя и Салмаста (Иран). В 1832 в Сурмалу проживало около 12 тыс. армян (1500 домов), из коих 4400 (550 домов)—в Игдире. Во 2-й половине ХIХ — нач. ХХ вв. большое число армян, покинувших Западную Армению вследствие преследований со стороны турецких властей, поселилось в Сурмалу. Накануне первой мировой войны здесь проживало 37 тыс. армян, из них 10 тыс. — в Игдире. В нач 1915 в Игдире под руководством Дро (Д. Канаян) сформировался 2-й армянский добровольческий отряд. Вследствие отступления в июле 1915 русскими войск из Вана, десятки тысяч армян нашли прибежище в Сурмалу. Часть из них погибла от голода и эпидемий. В июле 1916 русские власти запретили западноармянским беженцам возвращаться в свои родные края, в результате чего многие из них вновь стали жертвами эпидемий. По свидетельствам очевидцев, в Игдире и его окрестностях ежедневно погибали десятки и сотни людей. В середине мая 1918, после взятия турками Александрополя, большое число сурмалинских армян, ценою новых жертв, перебралось в левобережные районы р. Аракс. По Батумскому договору 1918 Сурмалу отошел к Турции. Турки учинили здесь погромы армянского населения. В 1919 Сурмалу был освобожден и присоединен к Республике Армении. До ноября 1920 многие сурмалинцы вернулись в свои родные места. В процессе развязанной Турцией армяно-турецкой войны 1920, в ноября кемалистские войска вошли в Сурмалу и учинили погромы армян. По Московскому договору 1921 Советская Россия взамен Батумской области уступила Сурмалу Турции, а затем вынудила Советскую Армению заключить Карсский договор 1921 и тем самым признать свершившийся акт аннексии. Последние армяне были вынуждены оставить Сурмалу и перебраться в Армянскую ССР. В Игдире родились видные деятели армянского национально-освободительного движения — Аветис Агаронян и Дро (Драстамат Канаян).

Талин  — Город Талин (5,6 тыс. человек) расположен в 66 км от Еревана.

Туркманчайский договор–   Туркманчайский договор 1828 — мирный договор между Россией и Персией (Ираном), завершивший русско-персидскую войну 1826—1828 годов.Подписан   в деревне Туркманчай (близ Тебриза). В выработке условий договора активно участвовал Александр Грибоедов.

Хой –  Область в составе провинции Западный Азербайджан в Иране.

Шоржа–  Шоржа  расположена на восточном побережье озера Севан.

Эвджилар–  село на берегу Аракса, ныне с. Аразаап.

Эргир –  ( зап.-арм произнош. Еркир-страна)- это термин, которым ушедшие в эмиграцию армяне после Геноцида 1915 года, обозначали свою утраченную родину — Западную Армению вообще, и Арарат в частности.

Эчмиадзин–  духовный центр армян. Некогда Эчмиадзин назывался Вагаршапатом — по имени его основателя царя Вагарша. В течение полутора веков он был армянской столицей. Знаменитый монастырь — действующий, это крупнейший образовательный центр и резиденция Католикоса. Эчмиадзин в переводе с армянского означает «сошел Единородный», то есть Иисус Христос, который по легенде указал св. Григорию, где должен стоять храм.

__________________________________
Предметный указатель

Авелук – щавель

Алани– сушеный персик, фаршированный  толченым орехом с   сахарным песком

Александрополь (Алекполь) – город Гюмри (Ленинакан)

Амбал– грузчик, иногда так обзывают простонародье

Ахали супра–  супра –скатерть, новая скатерть

Ацатун–отсек в жилище, предназначенный для выпекания хлеба

Ачабаш– лёжкий столовый сорт винограда с крупными ягодами,.

Ашуг– бард, музыкальный инструмент у него- кяманча (смычковый) или саз щипковый )

Барекендан– языческий праздник, последняя неделя перед Пасхой (соответствует Масленице), празднуется с широким размахом, а плут из одноименной сказки Ов. Туманяна стал нарицательным, умыкнув у простодушной хозяйки праздничные припасы.

Бидза–  старый мужчина

Блдух–  щека (тюркск.)

Блур– холм

Бозбаш– густой мясной суп, заправленный овощами и горохом-нутом

Бостан–  огород

Бохи–  фенхель, съедобная трава, немного с горчинкой

Боша– цыгане

Брдуч дурум– завернутый в лаваш набор закуски, иногда просто сыр с зеленью

Брынза– овечий сыр

Вай, аман! – восклицание, обозначающее или удивление, или горе

Вана тарех–   замечательная рыба, водится только в озере Ван немного напоминает омуля

Вардапет–  церковный сан, соответствующий Архимандриту, сан великого Комитаса

Варжапет–  учитель

Гавар–  губерния

Гахт– переселение народа

Гахтакан–  переселенец, беженец

Гитнак– знаток, знающий человек

Грабар и ашхарабар   — Грабар- древнеармянский литературный язык, до сих пор используется при богослужениях, Ашхарабар — мирской язык, начал использоваться в литературе с 19-го века

Гяндлан– съедобная трава, собирают в поле

Дадаш– дядя (тюркск.)

Дандур – портулак

Дарваз–  ворота (перс.)

Дзало– старшая невестка

Доолчи–музыкант, отбивающий на  доол– ударном инструменте

Дошаб– сок винограда, уваренный до густого сиропообразного состояния, помогает при кашле.

Дусах– темница (перс.)

Заргяр–ювелир

Зурна– духовой инструмент с резким звуком (Гугль дает: СО ЗВУКОМ ГОБОЯ)

Ишхан  рыба, лососевая, водится в оз. Севан и в прозрачных притоках

Калбатоно–  почтительное обращение к женщине-грузинке (сударыня)

Капек– Капек арменизированное слово от «копейка» (нар.)

Карачухели–персонаж старого Тифлиса, наряду с кинто

Карпеты– карпеты домотканые безворсовые ковры

Киндза–амем, кинза

Кирванер– кирва–  друг, побратим

Когак– (храмуля) рыба, пресноводная любит быструю речную воду

Конахан–  гость

Конд–  очень старый и бедный район на одном из холмов Еревана. До сих пор не снесён.

Кочах – смелый, отчаянный

Курси– круглый стол, накрывающий теплый тонир, служит печкой.

Кямар – (перс.) серебряный пояс, богато разукрашенный узорами и каменьями.

Кятан– домотканое полотно

Лаблабу–  жареный горох-нут

Ламуки– собачьи щенки

Лекури–кавказский танец (лезгинов)

Лопаз – бахвал

Лореци Амбо– герой рассказа Ов.Туманяна»Гикор», нарицательное имя бедного деревенского простака

Мандак– бутень (съедобная трава)

Маран–прохладное помещение при деревенском доме, где хранились зимние припасы фруктов, овощей и других сельскохозяйственных продуктов

Мачар– молодое бродящее вино

Машалла– (дословно: знает Аллах), здесь:молодец.

Мейдан– площадь

Мовуз– винный сорт винограда

Мсхали– белоягодный винный сорт винограда, плоды округлые, желтые, с красноватым налётом, универсальной лёжкости (т. е. также столовый сорт).

Мутаки– валикообразная подушка

Мхитари– винный сорт винограда

«Мшак»,  «Тараз», «Нор дар», «Царзардар» –армянские газеты и журналы

Норк–норкский, северный район Еревана

Обá– курдские горные поселения на пастбищах рядом с отарой

Патком– юный (патани) коммунар.  Игра слов- (пат- стена) стеногрызы

Пахлеван– здесь: канатоходец. Обычно пахлеваны устраивали свои шоу, гастролируя  по деревням, с музыкой-зурной, в сопровождении с яланчи

Пешкеш– здесь– подарок

Пос – яма

Пшат– дерево или кустарник семейства лоховых; то же, что лох, очень древнее культурное растение. Плоды похожи на удлиненные оливы, с мучнистой сладкой плодной массой. .

Раны Армении–   исторический роман «Раны Армении» (издан в 1858), первый армянский светский роман на разговорном языке. Посвящен освободительной борьбе армянского народа в период русско-иранской войны 1826 -1828 и написан на живом народном армянском языке. Само название говорит о его патриотическом и политическом характере.

«резвиться с рыбами», как и приводимое двустишие – слова из стихотворения Р.Патканяна «По берегам матери-Аракса»

Рехан– базилик

Сибех–кавказский сибех — русское название — резак

Соми– буханка

Србхеч–здесь- день Поминовения усопших Иоанна Крестителя

Сурб Геворк–святой   Георгий

Сусамбар – широколистная очень пахучая трава

Тамаша– зрелище, на современном языке– шоу

Тан–кисломолочный напиток, остаётся после сбивания масла из мацуна, растворенного в воде.

Таракяма– (тюркск.) ритмичный народный танец

Тар – (перс. «струна», «нить–щипковый народный музыкальный инструмент. Точное место изобретения этого музыкального инструмента неизвестно, предположительно на территории персидской империи. Распространён в Иране, Азербайджане, Армении

Тархун– эстрагон

Тел-панир волокнистый сыр, чаще обезжиренный

Тониратун– помещение, где есть тонир, врытая в землю печь для выпекания хлеба

Писатель с большим носом – по всей вероятности, это был Егише Чаренц

Три яблока – обычная концовка к сказкам- с неба упали три яблока…

Трндеза – день Трндеарача,  13 февраля, религиозный праздник

Устабаши– дословно: главный в мастерстве.

Фалаг -  здесь: судьба, рок

Фараджа– паранджа

Фидаины– так называли в народе воинов, сражающихся за свободу армян

Фршанги – фейерверки

Харджи– сорт винограда. Именно этот сорт облагался налогом, который назывался  харадж, откуда и пошло название сорта. Переименован в воскеат.

Хачагёх– похититель крестов, здесь-плут, мошеннник

Хашламу– хорошо свареные куски баранины или говядины

Хмбапет– чин в армии, полковник

Хода ека, дардя хазаре–Бог один, а бед тысяча (перс.)

Хорац панир– деревенский сыр, приготовляется прессованием сыра с зеленью и хранится в глиняных кувшинах

Храбрый Назар– герой комической сказки Д. Демирчяна

Царзардара - Вербное воскресенье   (гяшт),

Чакма–  мягкие высокие сапожки на каблучках — чакме

Чанах– сорт сыра. Так называют также блюдо из мяса, переложенное всеми видами овощей

Чапов  Назани – очень нежная песня Саят-Нова

Чардах– верхняя часть дома, чердак

Чарчи– торговец

Чилар– белоягодный сорт винограда, ягоды овальные, желтоватые, лучший сорт для шуджуха и дошаба.

Чухи, чуха– (перс.) верхняя мужская одежда у восточных народов, с разрезными рукавами.

Шаи– мелкая разменная монета

Шамам– вид дыни, круглый и очень ароматный плод величиной с большое яблоко

Шорва– очень густой суп-каша с пшеничной крупой

Шпишка–диалектизированное «спичка»

Шуджух–нанизанные на нитку ядра ореха  обмакивают в сладкое мучнистое варево (для настоящего шуджуха его готовят только на дошабе, виноградном соке)

Яланчи– сопровождает пахлевана, собирая плату за зрелище и попутно стараясь рассмешить зрителей.