Театральная пантомима в чистом виде, без примеси эстрады — довольно редкий вид искусства, который почти не встречается даже во Франции, родине самых знаменитых мимов всех времен и народов. Поэтому Ереванский театр — неповторим в своей самобытности, в чем убедились и челябинцы.

Скажем сразу: подробно описывать сюжет спектакля-пантомимы — занятие совершенно бессмысленное, так как на любой звук человеческого голоса в этом жанре — строгое табу, а весь контакт со зрителем строится исключительно на чувственных ощущениях последнего. «Мы не хотим, чтобы вы пытались прочитать фабулу, мы хотим, чтобы вы впитывали эмоции, ощущения, и дали нам чувственный отклик», — сообщил зрителям перед началом спектакля «Игра» режиссер Жирайр Дадасян.

Черный «квадрат» сцены Нового художественного театра. Приглушенный свет. На фоне затянутого белой тканью возвышения проступают силуэты мужчины и женщины. Они вступают в какой-то завораживающий танец, импульсивно реагируют друг на друга, а затем выходят на сцену, пред очи зрителя. Становится ясно, что Он — это султан. Затем появляются еще три персонажа: красавица в обличии павлина и еще одни девушка и парень.

Между ними завязываются сложные отношения, выражаемые чем-то средним между танцем, пластическим этюдом и акробатикой. У актеров  отточенные движения, великолепная физическая подготовка. Они скользят, подкрадываются, подпрыгивают, призывно изгибаются, вытягиваются в струну, взмахивают кинжалами и т.д. Фоном звучат национальные армянские мелодии. Примерно минуте на десятой зритель понимает, что стал свидетелем развития сложного любовного многоугольника. Все это в совокупности и есть пантомима, только совсем не та, какой привык ее наблюдать русский и европейский зритель.

— Самый популярный вид пантомимы — эстрадная: знаменитые Марсель Марсо, Леонид Енгибаров, Вячеслав Полунин. А мы творим пантомиму в чистом виде, как театр, и это редко где можно увидеть, — поясняет Жирайр Дадасян. — В средние века в Армении существовал именно такой жанр, чему есть подтверждение в многочисленных культурных источниках. Армянская пантомима — это как воплощение древних рукописей. Мы активно их изучаем, и на основе этого создаем собственный стиль, подход к сценическому воплощению. Нашему театру уже 43 года, из них 35 он существует как государственный. Причем до сих пор у нас не было собственного здания, и только в этому году правительство предоставило помещение, где сейчас идет реконструкция. Для нас это очень важный этап, ждем новой площадки с нетерпением.

На площадке Нового художественного театра актеры чувствовали себя, по их собственному признанию, прекрасно: сцена просторная, зал камерный, зритель чуткий.

— Наш главный инструмент, наша «почва» — это тело, — рассказал после спектакля актер, исполнитель роли Султана Манвел Саргсян. — Концепция актера-мима — чтобы его тело рассказывало больше, чем слова. Сегодня нам это удалось.

Мы не преминули спросить у актера (чтобы точно удостовериться, правильно ли поняли сюжет), что же втянуло неглупого султана в такую опасную любовную игру, где пролилась кровь и случилась смерть.

— Понимаете, он (герой, которого исполняет актер — прим. редакции) — царь, и он уже привык вести двойную жизнь, он не отделяет реальность от игры. Поэтому манкой, хитрой женщине удается его погубить, — пояснил Саргсян.

Вот так. Вечный сюжет, на все времена. Вечные символы женско-мужского, реального-нереального, трагично-возвышенного — маска, яблоко, кинжал. На самом деле, сюжет считывается довольно легко, если проявлять внимание к деталям. И это — заслуга режиссера, который в буквальном смысле прорисовывает каждую мизансцену.

— Был такой знаменитый мим Жан-Луи Барро, он говорил: «Мим — это атлет, который каждый день тренирует чувства», — говорит Жирайр Дадасян. — Мы используем эмоции, которые превращаем в выразительные средства, через которые, в свою очередь, реализуется драматургия. В ходе постановки я фиксирую все чувства персонажей на картинках. Иначе невозможно создать пантомиму, потому что у классического театра, у классической драматургии совсем иные законы. Там все идет от текста, а мы — рисуем чувства.

Один из учеников Дадасяна, к слову, эмигрировал во Францию, поступил в знаменитую школу Марселя Марсо и после основал свою труппу. И неоднократно говорил наставнику, что даже в этой стране, где жили знаменитые мимы, чистый театральный жанр, без эстрады — редкость. Так что челябинцы стали свидетелями действительно уникального зрелища — причем, уже второй раз: в марте Ереванский Театр пантомимы уже был в нашем городе, на фестивале CHELoВЕК Театра, со спектаклем «Ардалион».

После «Игры» зрители аплодировали стоя, и кто-то даже смахивал слезы. В эпоху инстаграма, моноспектаклей, интеллектуальных стендапов, бесконечных вербатимов древняя восточная трагедия словно оживила давно подзабытые ощущения: любовь и кровь, страсть и предательство, эйфория и смерть. Все нарисовано по-настоящему, языком плоти, хоть и без слов.

Ксения Шумина