Мера пресечения в виде ареста – такой метод административного воздействия пока избран в отношении 11 человек из разных регионов Азербайджана, принявших участие в беспорядках, имевших место в начале июля во втором по величине городе страны – Гяндже, вылившихся в покушение на мэра города Эльмара Велиева. Точнее, их уже десять: один из задержанных вскоре был ликвидирован. Не берёмся предполагать, будет ли их число постепенно “выщёлкиваться” и в дальнейшем, как в известной детской песенке о негритятах. (К слову: примерно таким же странным образом исчезали подельники Наири Унаняна, устроившего бойню в армянском парламенте в октябре 1999 года. Тоже сюжет тот ещё). Если, как сообщили СМИ, проводимые по факту мероприятия взял под личный контроль президент АР Ильхам Алиев, то, надо надеяться, дальнейшие шаги и действия будут всё же происходить в рамках законности.

Вооружённое нападение на Э. Велиева и его охранника Гасыма Ашбазова было совершено 3 июля в 20:30 по местному времени, в аккурат перед административным зданием мэрии Гянджи. Оба пострадавших получили огнестрельные ранения. Сотрудники полиции, которые находились на месте происшествия, оперативно задержали и обезоружили стрелявшего, который оказался 35-летним Юнисом Сафаровым. В его отношении возбуждено уголовное дело уголовное дело по статьям 29, 120.2.3 («Покушение на убийство при исполнении потерпевшим служебных или общественных обязанностей»), 29, 120.2.7 («Покушение на убийство двух и более лиц») и 228 («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств») УК Азербайджана. Установлено, что Юнис Сафаров проходил боевую подготовку в Сирии, а основной целью теракта было создание в Азербайджане “исламского государства, подчиняющегося законам шариата”. С каковой целью, путём убийства нескольких известных государственных деятелей, Сафаров намеревался насильно захватить власть, “сея панику, ажиотаж и хаос”.

Однако на этом история не закончилась. Неделю спустя – 10 июля, около 8 часов вечера, по сообщениям азербайджанских СМИ, группа радикальной религиозной направленности в составе 150-200 человек, собравшись на площади перед мэрией Гянджи, пыталась провести митинг в поддержку Юниса Сафарова, организовавшего покушение на главу исполнительной власти Гянджи Эльмара Велиева, а также 11 граждан, которые ранее были арестованы по данному делу. Совместное сообщение об этом распространили Генеральная прокуратура, МВД и Служба государственной безопасности Азербайджана. Правоохранители заявили, что “участники митинга использовали принесённые с собой колюще-режущие и тупые предметы, а также оказали сопротивление стражам правопорядка”. В итоге полицейские задержали 40 человек. При подавлении акции протеста погибли двое полицейских офицеров – заместитель начальника Главного управления полиции Гянджи, полковник полиции Ильгар Балакишиев и замначальника Управления полиции Низаминского района, полковник-лейтенант полиции Самед Аббасов. Местные власти тут же причислили погибших полицейских к шехидам, т.е. к принявшим мученическую смерть во имя Аллаха в борьбе за веру, родину, честь и семью (хотя как стыкуется Аллах с мурлом отпетого уголовника, знают, наверное, только в Азербайджане) и устроили им торжественные похороны в Аллее шехидов в Гяндже. В результате принятых оперативно-розыскных мер установлены двое подозреваемых в преступлении – жители Гянджи Рашад Мамедали-оглу Бейюккишиев (1988 г. рожд.), ранее судимый за умышленное убийство и грабеж, и Фаррух Хагани-оглу Гасымов (1988 г. рожд.), которых правоохранители сейчас интенсивно разыскивают.

Первые парни на деревне

Нынешняя заваруха в Гяндже напомнила некоторые события, развернувшиеся в этих краях четверть века назад – в мае-июне 1993 г. – и приведшие к отстранению от власти тогдашнего президента Азербайджана Абульфаза Эльчибея и воцарению “азербайджанца № 1 за всю историю человечества” – Гейдара Алиева. Те события вошли в новейшую историю как “мятеж Сурета Гусейнова”.

Читатели, думается, помнят этого бравого полковника, этакого сурового конкистадора (евлахско-кировабадского пошиба), который, роняя искры из темно-серых глаз, изрекал, что взялся за оружие, чтобы “покончить со злом”. Между тем, в конце 1980-х, когда карабахский конфликт уже вовсю полыхал, пожирая обломки рушившегося Советского Союза, 30-летний тогда Сурет в боях еще не был задействован. А возглавлял он тогда Евлахскую фабрику первичной обработки шерсти. Говорят, неплохо возглавлял, котируясь при этом не только в кругу зарождавшейся новоазербайджанской бизнес-бюрократической элиты, Азербайджана, но и в среде кировабадского криминалитета. Из представителей последнего Гусейнов вскоре сколотил свой отряд башибузуков и отправился с ним воевать в Карабах. Параллельно, кстати, используя новоприобретённый статус полевого командира для перекраивания и прибирания к рукам гянджинских деловых, так сказать, проектов. В 1992 году в азербайджанской армии был сформирован 2-й армейский корпус, командовать которым МО Азербайджана назначило Сурета Гусейнова – в виде особого поощрения за успешные бои в Геранбойском (Шаумяновский) и Агдеринском (Мартакертский) районах в ходе войны за Нагорный Карабах. А в сентябре того же года “за проявленную храбрость и умелое руководство вверенным ему соединением” полковнику Гусейнову было присвоено звание “Национальный Герой Азербайджана”.

Но амбициозный командир метил выше и смотрел дальше. Чтобы как-то гарантировать контролируемость Гусейнова и тем самым нейтрализовать потенциального соперника, президент Эльчибей назначил его вице-премьером. А несколько позже – чрезвычайным и полномочным представителем президента по Нагорному Карабаху. Но к тому времени, в начале 1990-х, в Азербайджане кое-что изменилось: назревал внутриполитический кризис. Причиной которого явились, в первую очередь, ощутимые поражения в войне за Карабах. Народный фронт (НФА, азербайджанский собрат нашего АОД-а, контролировавшего в те годы власть в Армении ¬– А.Г.) погряз в коррупции и внутренних разборках, вследствие чего начал слабеть и утрачивать контроль над ситуацией в стране, включая западные регионы. Засевший в Нахичеване на должности председателя Верховного совета местной автономии, опытнейший дворцовый интриган Гейдар Алиев подкидывал, через своих эмиссаров, компромата на действующую власть, стремясь дискредитировать её как можно сильнее. Междоусобица при этом виделась потрясением, от которого НФА уже не оправился бы. И Алиев задумал и претворил в жизнь план “мятежа”, спасать народ от которого предстояло бы именно ему, любимому. Причём участники разработанного сценария не должны были догадываться, в чьей игре выставлены на доску в качестве фигур и пешек.

Находившийся в ту пору на пике славы Сурет Гусейнов, амбициозный и, вместе с тем, не искушённый в дворцовых хитросплетениях, подходил на роль “форварда таранного типа” как нельзя лучше. Дразня самолюбие комбрига, “знающие люди” превозносили его, так сказать, исключительность и архинужность. С другой стороны, руководству НФА стали подбрасываться сведения о якобы намечающемся мятеже. И столкновение, ещё несколько месяцев назад выглядевшее невероятным, постепенно превратилось в неизбежное.  

“Патриа о муэрте”, но не совсем

И взалкал полковник Гусейнов. Поднял-таки бунт, плохо представляя себе, во что всё это выльется, в том числе – лично для него. Но пока в Гяндже находилась российская 104-я гвардейская дивизия ВДВ, азербайджанское руководство не решалось задерживать полковника и разоружать верные ему подразделения.

После 28 мая 1993 года, когда российская сторона вывела упомянутую дивизию из Гянджи (и вообще из Азербайджана), правительственные войска приступили-таки к разоружению мятежного полковника со товарищи. Операция была названа “Тайфун”. Однако удалось это не сразу. До того “человек боя”, заглотнув приманку, успел изрядно напортачить. К примеру, взял в плен генерального прокурора АР Ихтияра Ширинова, которому приказал выписать ордер на арест Эльчибея. Десятого июня отряды Гусейнова, тесня правительственные войска, начали продвигаться к Баку и достигли азербайджанской столицы к середине июня. Но в город не входили (видимо, сценарий не предусматривал?)

Старый лис, как оказалось, рассчитал верно. Президент Эльчибей, в условиях свалившегося на него внутриполитического кризиса, позвал Алиева “на выручку”. Иса Гамбар подал в отставку с поста председателя Милли Меджлиса, главой которого незамедлительно был избран Гейдар Алиев. А Эльчибей в ночь с 17 на 18 июня неожиданно для многих рванул в Нахичевань и укрылся в своём родном селе Келеки. На этом его короткая, но бесславная политическая карьера завершилась.

После бегства Эльчибея президентом Азербайджана стал… правильно, Гейдар Алиев. А Сурет Гусейнов был назначен премьер-министром. Позднее приказом министра обороны бригада мятежного полковника была включена в состав Национальной гвардии Азербайджана. Казалось бы, все довольны, продолжительные аплодисменты, все встают и идут в буфет. Но недолго музыка играла... В октябре 1994-го в стране разразился новый политический кризис: бойцы ОПОН захватили здание Генпрокуратуры в Баку, ряд объектов были захвачены в Гяндже. Алиев обвинил в организации переворота именно Гусейнова: использованный мавр был уже без надобности. Тот отверг обвинения о причастности к беспорядкам. Но это не помогло: Алиев перешёл к жёстким зачисткам, не считаясь с человеческими жертвами. В начале августа парламент отстранил Гусейнова с поста премьер-министра. А 30 октября того же года указом президента он был лишён звания Национального героя. Гусейнов решил перебраться в Россию. Однако российские правоохранительные органы в 1997 году разыскали его и экстрадировали обратно в Азербайджан. Где в феврале 1999-го его судили и приговорили к пожизненному заключению, инкриминировав ему попытку организации государственного переворота. Сын и наследник Гейдара Алирза-оглы – Ильхам, вставший во главе Азербайджана после его смерти, в марте 2004 г. объявил амнистию, под которую подпал и Сурет Гусейнов, и вызволил того из бессрочной отсидки в колонии строгого режима. Но на такой шаг Алиев-младший пошёл явно не из мудрого великодушия, не из этакого христианского милосердия, которым он, мягко говоря, не отмечен. А просто Ильхам Алиев не хотел начинать своё правление с нового внутреннего очага напряжённости. Ведь у Гусейнова оставалось достаточно много сторонников. И Алиев предпочёл не формировать нового “обиженника”, а выпустить его на свободу, хоть и не с чистой совестью. Зато с условием: “помалкивать, и вообще – “не возникать”.  Гусейнов и помалкивал, соблюдая, видимо, условия некоего “джентльменского соглашения”: заявил о своём уходе из большой политики и поселился в курортном посёлке Бузовна, километрах в сорока от Баку. Жил, так сказать, анахоретом, никого не трогал, починял примус. А через несколько лет перебрался в Турцию, где, по имеющимся сведениям, ныне занимается бизнесом: основал фирму по экспорту нефти и нефтепродуктов. В Турции такой бизнес довольно прибылен, им, в частности, охотно занимается и семья президента Реджепа Эрдогана. И при этом, по имеющимся сведениям, не гнушается торговать с ИГИЛ-овцами. Имеет ли такой оттенок и гусейновский бизнес, утверждать не берёмся.

Что-то с памятью его стало

Столь обстоятельный экскурс в недавнюю историю, думается, уместен в плане напоминания о значимости бывшего Кировабада, а ныне – Гянджи в жизни соседнего государства. Происходящие в этом городе события резонансно отражаются на всём Азербайджане. И нынешний криминальный выплеск, с претензией на “борьбу за чистоту ислама”, стал для алиевского режима ощутимым уколом гвоздя, вылезшего из табуретки. Где, кстати, гарантия, что к происшедшему не оказался снова причастен упомянутый Сурет Гусейнов? Тем более, что пару лет назад он прервал долгое молчание и на своей страничке в сети Facebook весьма критично отозвался о действующих властях. Попутно, кстати, расхвалив собственные “геройства”.

На себя бы поглядели

- Истинную подоплёку недавних событий в Гяндже и конкретные мотивы – личные, социально-общественные или религиозные,- которыми руководствовались участники тех событий, однозначно сформулировать, наверное, трудно,- говорит арцахский публицист, писатель и журналист Ашот Бегларян.-  Однако очевидно, что азербайджанские власти пребывают в панике и пытаются, в своём излюбленном стиле, примитивно и тупо свалить ответственность за происшедшее на внешние силы. В том числе – на Армению. Так, не выдерживают никакой критики слова официального представителя МИД Азербайджана Хикмета Гаджиева, заявившего, что “провокационные попытки, предпринятые в Гяндже и направленные на нарушение стабильности в Азербайджане, свидетельствуют о том, что развитие и успехи страны на международном уровне серьёзно беспокоят некоторые иностранные круги, включая Армению”. Более того, Гаджиев почему-то связал случившееся с тем, что проведённый в Азербайджане военный парад якобы вызвал беспокойство в Армении и некоторых других иностранных кругах. Мания величия, коей хронически страдают наши восточные соседи по Закавказью, уже перехлёстывает через все мыслимые пределы…

По оценке А. Бегларяна, вместо того, чтобы, образно выражаясь, оборотиться на себя и попытаться отыскать причины многочисленных и разноплановых проблем, с которыми сталкивается Азербайджан (включая тяжёлую социально-экономическую ситуацию и грубое попрание прав человека), в собственной стране, официальный Баку упорно пытается спихнуть все свои внутренние неурядицы на некие “антиазербайджанские круги из-за рубежа, недовольные динамичным развитием Азербайджана, проводящим независимую политику”.

“Азербайджанским госдеятелям, с их “страусиной” политикой, должно быть стыдно за такое поведение”,- констатирует Ашот Бегларян.

   Ашот Гарегинян