Об «историческом наследии» закавказских турок в Арцахе

Один мой знакомый, бывший житель Баку рассказывал как-то, что в начале событий «вокруг НКАО», - как тогда называла азербайджано-карабахский конфликт лживая советская пресса, - азербайджанский обыватель часто повторял примерно одну и ту же фразу. Она относилась к начавшей пробивать себе дорогу после 20 февраля 1988 года правде об Арцахе. Так вот, в исполнении будущих бакинских погромщиков это звучало примерно так: «Эти армяне, да-а, что не пишет, - половину вро-о-т!» (то есть «врёт»).  Ясное дело, сами «интернационалисты» по-советски якобы говорили чистую правду.

Эта особенность азербайджанского социума настолько овладела массами, что даже представители бакинского писательского цеха, не стесняясь, врали московским коллегам про «поезда азербайджанских беженцев из Армении: все дети без пальчиков». Помните, как у В. Гиляровского в газетной утке про «три тысячи бритых старух»?

Президент Азербайджана Ильхам Алиев, выступая 2 мая в Баку на V Всемирном форуме межкультурного диалога, заявил, что в отношении азербайджанского народа в Карабахе «были проведены этнические чистки, а историческое наследие и религиозные памятники были уничтожены, о чем и свидетельствуют отчёты ОБСЕ».

Как можно уместить столько вранья в одной фразе, только Аллаху известно. Особенно про мифические «отчеты ОБСЕ». Но посмотрим на вопрос несколько в ином ракурсе.

На территориях Нагорного Карабаха (в его полном, а не усеченном до куцых границ НКАО понимании) и Нахичевани находились практически лишь одни армянские исторические памятники. «Мусульманские» памятники прошлых веков можно было буквально пересчитать по пальцам. Поэтому в числе охраняемых памятников, которые хотя и с натяжкой, но все же можно было отнести к тюрко-мусульманскому («азербайджанскому») наследству, в основном были немногочисленные мечети, жилые дома и иные постройки XIX века.

Так, в списке азербайджанских памятников Шуши, опубликованном в бакинской газете «Зеркало» в 2001 году, перечислены 19 памятников: жилые дома, мечети и два караван-сарая. Из них практически все – второй половины XIX века. И лишь один из домов заявлен памятником XVIII века[i]. При этом, из 7 названных в списке мечетей реально в советское время существовали 3, остальные, вероятно, числились лишь на бумаге: скорее всего, это были деревянные строения XIX века, впоследствии, после строительства каменных мечетей, разобранные за ветхостью (такой же путь - из деревянных в каменные - прошли в XIX веке и 5 армянских храмов Шуши). Отметим также, что в списке «Зеркала» в качестве «азербайджанского памятника» числился и дом известных армянских купцов и меценатов Джамгаровых. То есть, за вычетом несуществующих 4-х мечетей и дома Джамгарова – 14 памятников.

Но и эти сооружения лишь с большой натяжкой можно отнести к тюрко-мусульманскому наследству. Потому, что, по мнению маститых исследователей, большинство «мусульманских» памятников, в том числе и культовых сооружений, было делом рук армянских зодчих и мастеров. Так, А. Якобсон, говоря о нахичеванских мавзолеях, «напоминающих как бы поставленные на землю барабаны куполов армянских храмов», писал, что «композиция такого рода мавзолеев была создана под несомненным армянским влиянием, а может быть, и в содружестве с зодчими Армении»[ii]. Он также отмечал, что «аналогичные мавзолеи известны в сельджукской Малой Азии – в Ахлате, Эрзеруме, Востане»[iii], - то есть в Западной (Турецкой) Армении, в районах, где тогда преобладало армянское население и, соответственно, армянские архитектурные памятники.

Отметим, что в таких крупных районах «доконфликтного» Карабаха как Лачинский и Кельбаджарский, - находившихся вне НКАО и населенных исключительно мусульманами, - не было… ни одной мечети! Зато почти в каждом селе были заброшенные армянские храмы и кладбища.

За неимением памятников «азербайджанского зодчества» за оные принимались, например, «Мавзолей Вагифа» в Шуше – уродливое бетонное сооружение, торжественно открытое лично Гейдаром Алиевым в… 1982 году. Или «Замок Шахбулаг» близ Агдама, где на развалинах былой маленькой крепости построили новодел в духе дешёвых декораций к спектаклю «Тысяча и одна ночь», и открыли в нём… ресторан.

Да и откуда у кочевников, которые вплоть до начал 20 века жили в шатрах на летних, и в землянках на зимних пастбищах могли быть «памятники архитектуры»?

Советский академик Юлиан Бромлей писал: «В Азербайджане за последние десятилетия получала развитие особая теория о якобы издревле оседлом образе жизни тюрок, которые будто бы являются исконными жителями Восточного Закавказья. Все археологические ценности при этом рассматриваются как реликты древнетюркской национальной культуры. Между тем, о кочевниках Азербайджана существует значительная литература, в том числе и местных авторов»[iv].

Именно поэтому азербайджанскими стали объявляться многочисленные армянские памятники архитектуры.

Известно, что на территории бывшей АзССР именно памятники армянской культуры составляли абсолютное большинство среди памятников всех культур как исчезнувших, так и здравствующих народов этой бывшей советской республики. А именно около 11 тысяч[v].

Однако власти АзССР не хотели считать эти памятники армянскими.

Так, в списке охраняемых памятников истории и культуры, подлежащих государственной охране, который был утвержден Постановлением 140 от 2 апреля 1968 года Советом Министров АзССР, в число 591 памятника вошли всего лишь… 25 армянских. Только из НКАО и без указания этнической принадлежности![vi]

В конце 1960-х - начале 1970-х гг. в азербайджанской Академии наук появилась и стала широко разрабатываться псевдонаучная теория, которая гласила, что памятники христианской культуры Нагорного Карабаха вовсе не принадлежат христианам-армянам. А будто бы это памятники материальной культуры «предков» мусульман-азербайджанцев, жителей исчезнувшего с карты мира ещё в IX веке государства Кавказская Албания (Алуанк, Агванк), чьё население исповедовало христианство.

А вот как просто в исполнении «албановеда» Давуда Ахундова объяснялось происхождение закавказских тюрок и карабахских армян: «Большая часть албан, исповедавшая ислам, впоследствии стала называться азербайджанцами, а исповедавшие христианство после присоединения их церквей в 1836 году к русской церкви, путем объединения с армянской (присоединенной к русской церкви в 1828 г.) постепенно стали называться армянами»[vii].

Действительно, если часть албанов стали «азербайджанцами», приняв ислам, то логично, что другая часть, сохранившая христианскую веру армянского толка, стали армянами. Пусть даже и «постепенно», и «после 1836 года».

Но на вопрос, откуда же взялись многочисленные и порой весьма древние (в том числе и датируемые V веком) надписи на армянском языке на практически всех христианских храмах и надгробиях Нагорного Карабаха, азербайджанская наука тоже нашла столь же простой ответ. Оказывается, после присоединения края к России «постепенно ставшие называться армянами» албаны и «пришлые» армяне по заданию Эчмиадзинского Католикосата с молоточками в руках стали сбивать и уничтожать все старые «албанские» надписи, заменив их новыми, армянскими.

Таким же образом, по распространенному в научных кругах Азербайджана поверью, армяне поступили и с албанской литературой: все рукописи и книги сожгли, предварительно переведя на армянский, чтобы впоследствии выдавать их за свои.

В наш век крайне легко установить возраст любой надписи с помощью различных анализов. Поэтому становится совершенно непонятно, когда же, по мнению бакинских мудрецов, пришлые армяне стучали молоточками и жгли албанские книги: в V веке или после 1836 года?

…Практическое применение «албанская» теория получила с началом в 1988 году движения за присоединение НКАО к Армянской ССР. В известном Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР о социально-экономическом развитии НКАО, принятом 24 марта 1988 года, содержался пункт, касающийся культурного наследия Арцаха.

Сразу же после принятия постановления от 24 марта 1988 года в недрах Министерства культуры АзССР поспешно закипела работа по фальсификации принадлежности памятников Арцаха.

27 апреля 1988 года Совмин АзССР утвердил постановлением № 145 список памятников истории и культуры, находящихся в НКАО, подготовленный Минкультом АзССР, Академией наук республики и азербайджанским Добровольным обществом охраны памятников истории и культуры.

Естественно, в этом списке не было ни одного памятника армянского зодчества. Все они были объявлены «албанскими», а отсюда – азербайджанскими. Абсурдность ситуации подчеркивалась тем, что в уже упоминавшемся постановлении Совета Министров АзССР № 140 от 2 апреля 1968 года, утверждавшем список памятников, подлежащих государственной охране, ни о каком «албанском зодчестве» вообще ничего не говорилось.

Однако подобные «мелочи» никогда не смущали власти Азербайджанской ССР.

Не смущают и Ильхама Алиева сегодня.

Ведь о каких уничтоженных историческом наследии и религиозных памятниках можно говорить, если таковых вообще не было вовсе?

А персидские мечети в Шуше и мечеть в Агдаме никто и не равнял с землёй. Как это было сделано при Алиевых с армянским храмами повсеместно на оккупированных армянских землях: в Нахичеване, Северном Арцахе и далее везде.

Алиев поступает в полном соответствии с поговоркой о воре, который громче всех кричит: «Держи вора!» Однако его словоблудие в век интернета и снимков со спутников уже не убеждает никого. Кроме, вероятно, одурманенных рабов алиевского режима.

Александр АНДРЕАСЯН