Счастье внутри, или Виски, скотч и немного тана

27 мая, 2019 - 13:24

Луиза Нерсесян – одна из наиболее популярных актрис Армении, пользуется особой любовью у молодежи. Родилась в 1977 год в Ереване, окончила колледж иностранных языков, затем Ереванский театральный институт. Актриса Ереванского камерного театра, занята во многих кино- и театральных проектах. Супруг – народный артист Армении Грант Тохатян.

Все же странная и совершенно мистическая штука – факт рождения. Мне этот провокационный вопрос давно не дает покоя. Я даже фантастическую историю написал на эту тему: души, готовые воплотиться в людей, выстроились в очередь за путевками; каждая получает от диспетчера свое направление, влетает в лифт – и на Землю. В зависимости от точки приземления, то есть от того, в каких широтах, в каких условиях воплотится душа в чье-либо тело, складывается ее дальнейшее представление о родине, человеческая и профессиональная судьба. Случайность?.. Одна из душ перед приземлением меняется путевкой с другой душой, потому что категорически не хочет родиться на знакомой по предыдущей жизни неустроенной территории, хочет прожить жизнь в лучших краях, а дальше… Не стану грузить вас сюжетом.

Я, собственно, вот о чем. Каждый раз, встречая человека, возможности которого больше, чем может позволить среда и окружение, ловлю себя на крамольной мысли: а если бы (при прочих равных) он родился не тут, а там... Вопрос, безусловно, праздный и, что скрывать, в большой степени задаваемый не столько другим, сколько собственному отражению в зеркале. Меня не раз упрекали, мол, о ком бы ни писал, пишешь о себе. Даже когда собеседник – женщина.

Помните, как у Флобера: мадам Бовари – это я. Большинство моих собеседников, да почти все – люди творческие, а многие из них – женщины, актрисы, российские, армянские, зарубежные. Что нас сближает? Полагаю, кроме элементарного интереса к противоположному полу, постоянная готовность идентифицировать себя с миром, с людьми, пребывать в калейдоскопе воображаемых перипетий и характеров, играть в чужие судьбы, проникая в них так, что все они незаметно становятся твоими. А еще – жажда востребованности.

На что угодно может пожаловаться Луиза Нерсесян, но не на отсутствие востребованности. Она занята столь максимально, сколь может быть задействована сегодня на армянской сцене и на экране молодая, талантливая, очаровательная и, кстати говоря, сексапильная актриса. Другое дело – сами экранные и сценические произведения, в которых она участвует. Признаюсь, смотрел несколько ее лент с удовольствием, и удовольствие чаще было вызвано не рассказанными на экране историями, от которых веяло вторичностью, а присутствием в них актрисы, которую трудно не заметить и не запомнить. И каждый раз срабатывало то умозрительное, провокационное «а что, если»: если бы, скажем, она жила в других, благополучных краях, что бы слепили из нее режиссеры… То есть понятно, далеко не всем, пусть и очень талантливым людям везет на этой земле, жизнь, как известно, несправедлива. Но предположим, девушке повезло, ее заметили и оценили, каков был бы уровень значимости роли? Только не спрашивайте угрожающим голосом, направив мне в лицо яркий свет лампы, на что я намекаю и о каких краях веду речь. Разговор чисто умозрительный. Готов согласиться, что я не прав и не в том дело, что нет у нас своего Годара, Бертолуччи, Висконти, Трюффо и Блие, а в другом – для высокого искусства нет соответствующего зрителя… Можно, однако, предположить и следующее: будь у нас свои выше перечисленные режиссеры, они потянули бы за собой зрителя. Кто знает, тут ведь как с яйцом и курицей. С другой стороны, откуда сегодня на нашей почве взяться таким режиссерам, как – свят-свят – Тинто Брасс?.. Оно, конечно, праздные ворошу мысли, казните меня. Но вот таким представляется мне наше кино и культура в целом. Был упорный, ловкий, умелый скалолаз, который, минуя опасные расщелины и острые камни, карабкался к вершине. Но случилось извержение, земля сотряслась, страховка не выдержала, скалолаз свалился с высоты и шлепнулся на самую нижнюю площадку, потирая ушибы. И вдруг заметил: народу нравится, народ смеется, аплодирует, и тогда уже сам стал прыгать и падать, прыгать и падать на потеху публике…

Луиза Нерсесян:

– У меня от вашего вступления сложилось впечатление, что вы амбициозный человек

Руслан Сагабалян:

– Так и есть. Более того, высокомерный и циничный.

– Нехорошо.

– Чего уж тут хорошего? А ты не честолюбива? Не мечтала, например, быть звездой?

– Честолюбива. Как может творческий человек не быть честолюбивым? А звездой… Как только почувствую себя звездой, могу поставить на себе крест. Настоящий актер не должен чувствовать себя звездой. Это забава для публики, придуманная журналистами и продюсерами – называть звездой Тома Круза, Шерон Стоун или Джулию Робертс. Уверена, никто из них звездой себя не считает. Что такое звезда? Нечто далекое, холодное, оторванное от людей и мира. Ну и как ты будешь рассказывать людям об их жизни, если в ней не участвуешь, а только умеешь светить, да и то не своим светом? Я не только не звезда, но и хожу в те же магазины, что другие, стою в очереди, как другие, слышу гул дрели соседа, делающего ремонт в своей квартире, стараясь при этом не сильно раздражаться. Не менять же из-за этого квартиру…

– Ну, если раздражающий фактор – одна дрель, то квартиру менять не стоит. А если их много, соседей с дрелью, и со всех сторон сверлят?

– Кто гарантирует, что в другой квартире не будет таких же соседей? То есть, конечно, многое может раздражать. Но когда ты занят своим делом, совершенствуешься в своей профессии – это, по-моему, главное. И если мы под квартирой подразумеваем родину, то я убеждена: ее покидать нельзя.

– Я люблю афоризмы, некоторые навсегда запоминаю. Вот этот, к примеру: «Когда государству от тебя что-то нужно, оно называет себя родиной».

– Меня политика не слишком интересует, и я сейчас говорю не о государстве, а о стране. Под словом «родина» я подразумеваю воспоминания детства, детский сад, игры во двое, дерево за окном, школу, знакомую улицу, нечто, вызывающее теплоту.

– А если я родился в Грозном, а в пять лет переехал с родителями в Ереван? О Грозном мало что помню. В школу пошел в Ереване. Что тогда?

– Тогда ваше детство связано с Арменией, это и есть ваша родина. Смотря что вызывает тепло в душе. С национальностью напрямую не связано. Если бы вы родились в Японии, провели там детство, отрочество и хранили бы о месте рождения хорошие воспоминания, то Япония была бы вашей родиной.

– Ну, а как быть с Гоголем? Родился в Миргороде Полтавской губернии, жил в Петербурге, затем во Франции, в Германии, в Италии. Сам, между прочим, не русский. В Риме писал «Мертвые души», роман о России, а в письмах признавался, что любит Италию, с содроганием вспоминает холодный, заснеженный Петербург и кажется ему, что он, Рим, и есть его родина.

– Однако писал на русском?.. Для таких случаев есть понятие второй родины. Нет, я согласна: в том месте, где родился, можешь испытывать непреодолимые трудности. Не считаю себя вправе давать на этот счет советы. У меня есть свой верный способ переносить невзгоды и неприятности – относиться к ним с юмором. Вообще к жизни. Хотя и юмор бывает разный. К сожалению, в наших спектаклях юмор чаще всего лобовой, поверхностный, мгновенно действующий. То есть не тот, который заставляет задуматься и срабатывающий чуть позже. Очень ценю иронию, это высшее проявление юмора. Но люди сегодня избегают нагрузки на мозг, не хотят погружаться в проблемы, видеть собственное отражение. Они приходят в театр расслабиться, посмеяться. Посмеялись, пошли дальше. Все сиюминутно. «Не грузи меня» – фраза, распространенная в России. «Не усложняй» – так говорят в Армении. Как видите, одно и то же. Жизнь идет на убыстрение, нет спроса на глубину.

– Это должно привести к деградации. Не только зрителя, но и художника. Процесс-то обоюдный.

– Приводит. Я сама порой чувствую, что деградирую. Но… Можно приспособиться и играть по сложившимся правилам. А можно, приспособившись, внести в работу пару капель того, что хотелось бы донести до зрителя. Вот мы и делаем именно это: играем по правилам, даем зрителю то, что ему хочется, ради чего он пришел в театр, но вносим в свою работу крупицу послания. Если послание не будет дозированным, если его будет больше положенного, публика просто не пойдет на спектакль. Зал надо заполнить, ничего не поделаешь. Вот ради этого скрытого послания и стоит играть. То есть мы, разумеется, довольствуемся малым, желая, с одной стороны, соответствовать публике, с другой – сообщить нечто поважнее. Но остаемся на плаву. Ибо и публика такая, что, если преподнести ей что-то сложное, тут же сработает отторжение, как если бы мы обратились к ней на китайском языке.

Если говорить о падении, упрощении культуры, то это не только у нас, это всеобщее явление. Думаете, в Америке толпами ходят на спектакли и читают серьезные книги? Происходит сплошная роботизация, люди вкалывают как муравьи, зарабатывают, с тем, чтобы в выходные немного расслабиться.

– Америка никогда не воспринималась мной как средоточие культуры. Хотя есть там хорошие писатели, замечательные режиссеры и прекрасные актеры, многие культурные процессы в этой стране носят конвейерный характер, потребитель массовый, причем не только американский. Голливуд работает на всю планету, его продукция призвана быть легко усвояемой французом, болгарином, австралийцем, русским, монголом, папуасом. В американском кино мне больше интересна нью-йоркская школа. Но в целом мне гораздо ближе европейская культура, и, несмотря на то, что и там сегодня нелучшие времена, есть заметные проблески и в литературе, и в кино. Да и продвинутые американцы, как я заметил, ценят Европу. И хотя хроническая тяга армян к Америке носит не духовный, а скорее материальный характер, один мой приятель из Лос-Анджелеса, уехавший туда из Еревана четверть века назад, время от времени спрашивает у меня совета, что почитать в Сети. В свои 60 вкалывает с утра до вечера (впрочем, не жалуется), но находит время для чтения. Сейчас много хороших европейских авторов переводят на русский.

– Тогда и я попрошу список.

– С удовольствием. Вот что хотел сказать: посмотрел недавно комедию ситуаций под названием «Виски и скотч», где ты, как всегда, хороша, и, поскольку видел там также хорошо знакомые по армянским реалиям лица, то мысленно прибавил к непривычным заморским напиткам еще и армянский тан, которого в фильме так не хватало. А если серьезно, мне часто кажется, что создатели армянской кинопродукции специально дразнят зрителя шикарными интерьерами и всякой иностранной атрибутикой, будто взялись рекламировать некую жизнь, которую несчастная тетя Вардуш отродясь не видела.

– Мне в проекте интересна прежде всего моя роль. То есть не столько само произведение, сколько то, что я в нем делаю.

– И какую свою работу считаешь наиболее удавшейся?

– Никакую. Они все мне в той или иной степени интересны, я во всех выкладывалась, но если одну из них посчитаю лучшей или, скажем, вершиной, то дальше начнется ходьба на месте. Я не хочу, чтобы что-то повторялось, избегаю топтания на месте и не перестаю верить, что лучшая роль впереди. Иначе говоря, я перфекционист, считаю, что идеал существует и может быть достигнут.

– Мне понравился «Юбилейный посетитель», фильм Ара Ернджакяна. Правда, взаимоотношения героев там опять же какие-то заморские, не из нашей жизни, плюс изысканный, ну просто рафинированный армянский язык персонажей, который выглядит как нечто неживое. Будто этот мужчина и эта женщина работают в Институте языка имени Ачаряна. У меня жена там работала, и я с ней часто общался со словарем. И все же «Юбилейный посетитель», несмотря на то, что действие происходит в одном помещении и задействованы всего два человека, смотрится с интересом.

– Там показана психология взаимоотношений мужчины и женщины, это была главная задача автора.

– Кстати, о взаимоотношениях. Ты жена популярного актера, у вас есть дочь. Могу предположить, что ты счастлива в семье?

– Да, безусловно. Но это не связано непосредственно ни с дочерью, ни с мужем. Мы с мужем единомышленники, прекрасно понимаем друг друга и смотрим в одну сторону. В семье все благополучно. И все же счастье – не снаружи, оно внутри. Счастье – это состояние души. Надо уметь быть счастливой независимо от внешних обстоятельств, независимо от семьи, детей, работы. Никогда не считала себя всерьез ни замужней женщиной, ни идеальной матерью. Я просто мать, и я люблю своего мужа. Но счастье – это мировоззрение. От всего можно ловить кайф, и я слишком эгоистична, чтобы быть несчастливой.

Руслан Сагабалян

Комментарии

Так много сразу навалили на меня , что сходу я не могу пока отозваться, ждите, пока я все это переварю

Дорогая Луиза! Я восхищён Вами и Вашей семьей, жаль , что до меня это пришло так поздно. Прошу Вас только об одном : пейте только армянский коньяк, не запивая и не закусывая ничем, поверьте старому прохиндею

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image