Свой первый рабочий визит в диаспору Заре Синанян начал с российской столицы. Во время своего насыщенного пятидневного визита (18—23 июля) Заре Синанян старался не пропустить ни одной действующей структуры, у него состоялись ознакомительные встречи с широким спектром армянских организаций Москвы; он попытался увидеть и прочувствовать общую картину общины; понять, какие вопросы волнуют проживающих в России его соотечественников и какие новые механизмы необходимы для консолидации и координации их деятельности.

Форматы встреч и общения Заре Синаняна также были новыми — человечными, искренними, смелыми и, главное, вдохновляющими.

Конечно, чтобы понять все, как есть, одного визита недостаточно, но, как гласит процитированная главным уполномоченным известная китайская пословица, «хочешь пройти долгий путь — сделай свой первый шаг».

19 июля главный уполномоченный по делам диаспоры при премьер-министре РА дал эксклюзивное интервью главному редактору журнала «ЖАМ» Анне Гиваргизян.

А.Г. — Во время встречи с представителями армянской общины России вы сказали, что армян диаспоры расматриваете как партнеров и рассчитываете на совместную работу, поскольку не представляете, что можно чего-то достигнуть без консолидированных усилий. Однако различные общины диаспоры, включая поддержавших всенародное движение 2018 года, спустя уже 14 месяцев после революции все еще не обладают какими бы то ни было механизмами для взаимодействия с Новой Арменией. Единственным каналом для связи являются послы и посольства РА, многие из которых в те дни открыто боролись против сторонников революции.

Какими каналами диаспора будет общаться с Новой Арменией, когда и какие механизмы будут сформированы для, как вы сказали, совместной работы?

З.С. — Мы будем работать с упорством и трудолюбием, чтобы результаты оправдали ожидания. Я действительно не представляю, что можно чего-либо добиться без совместных усилий. У проживающего в диаспоре армянина есть не только обязанности, но и права. Любой армянин, проживающий в диаспоре, будет иметь непосредственную связь с Новой Арменией. На данный момент мы еще не приступили к самой работе, мы еще находимся на стадии формирования, и это естественно, что мы должны опираться на существующие структуры.

Вообще, это нормально, что посольство должно играть свою роль во время таких визитов, но основным средством связи между диаспорой и Арменией должен быть офис уполномоченного по делам диаспоры, независимо от того, в чем заключается проблема. Любой вопрос, который волнует диаспору и Армению, должен пройти через офис уполномоченного по делам диаспоры. Даже вопросы, касающиеся образования, науки, спорта, которые сейчас находятся в ведении другого министерства, тем не менее, должны каким-то образом пересекаться с нашим офисом.

Последние два дня вы, наверняка, стали свидетелями, что по таким вопросам люди все равно обращаются или хотят обращаться к нам. Другой вопрос, что эти программы будут реализованы другим министерством.

И это логично: если люди обращаются к нам, то в конечном итоге будут ожидать отчета именно от нас, поэтому мы должны иметь возможность осуществлять мониторинг в контексте реализации программ, организовывать решение вопроса и следить за исполнением. Если обратились к нам, а реализацией занимается кто-то другой, это значит, что что-то не совпадает, поскольку именно нас будут считать ответственными. Посему исключительно в практическом смысле мы должны не только знать, как протекают все процессы между Арменией и диаспорой, но и координировать эти процессы.

А.Г. — Различные представители РА общались с диаспорой и обсуждали те же волнующие вопросы. Несколько месяцев назад в Москве Вагаршак Акопян также встретился с представителями многих организаций, выслушал и ответил на волнующие их вопросы, а затем Бабкен Тер-Григорян в формате онлайн пообщался с представителями прессы множества стран, ответил на волнующие их вопросы…

Мы не знаем, что было сделано до вас. Оставили ли какой-то фундамент, на котором вы должны продолжить строительство? Прожив в Калифорнии, в разнородной общине, вы уже имеете общее представление о культурных, психологических, экономических и партийных моделях, существующих в диаспоре и сложной мозаике реалий. Будете ли вы обращаться к толковым и опытным экспертам за информацией о сложной ситуации в диаспоре и существующих больших возможностях, чтобы деятельность носила институциональный характер и чтобы со сменой уполномоченного или министра вся работа не начиналась с нуля?

З.С. — Я вернулся в Армению для такой работы, в конечном итоге которой будет создано реально функционирующее институциональное учреждение. Условно оно будет работать всегда — независимо от того, кто будет руководить данной структурой. Все государственные органы должны быть институционализированы. Это государственный орган, отношения с диаспорой постоянны, следовательно, будущее учреждение должно быть долгосрочным. Я определенно согласен с вами, что человек должен иметь возможность на личное, прямое и не опосредованное взаимодействие с родиной, и это не должно происходить через отдельных людей.

У нас будут советники. В диаспоре много людей, которые в профессиональном плане и в плане опыта хорошо знают существующие разные очаги диаспоры. Будет уместно использовать знания и готовность этих людей. На данный момент у нас нет огромного потенциала, существующий орган мы унаследовали от прежнего министерства, где есть люди, которые не понимают, что они делают и как они там появились.

К сожалению, у нас пока нет эксперта по России. Работать в нашем офисе могут конкретные люди, и желательно, чтобы они были молоды, мыслили по-новому, разбирались в новых технологиях, смотрели на мир другими глазами. Есть такие фундаментальные проблемы: дефицит опыта, абсолютное отсутствие статистической информации, нулевой уровень.

На данный момент спасением для нас является институт советников, так же, как являются спасением волонтеры. Мы собираем армян диаспоры, каждый из которых работает вместо пятнадцати человек. Поручаешь им одно дело — делают втрое больше, они мыслят творчески. Нам нужны такие люди, но они должны быть сотрудниками, чтобы мы могли платить им. Очень хочу, чтобы у нас были 1—2 таких человека из России, которые бы в дальнейшем вошли в нашу команду.

А.Г. — Вчера во время одной из встреч вы также сказали, что проводившиеся прежде конференции Армения-диаспора должны быть возобновлены, но в другом формате, поскольку прежние не давали никаких результатов. Мхитар Айрапетян в первые дни своего пребывания в должности в интервью журналу «ЖАМ» также выразил недовольство прежним форматом, пообещав, что в будущем под эгидой нового министерства диаспоры будут проводиться Всеармянские форумы журналистов совершенно нового уровня и другого формата. Однако дело в том, что со 2 по 4 июля 2019 года он состоялся под эгидой и непосредственным участием католикоса Великого Дома Киликийского, более того — в Антилиасе, а не в Армении. Вы не приняли участия в этом собрании, даже словом не обратились…

Ряд независимых СМИ, которые безоговорочно поддерживали революцию, открыто не участвовали в так называемом Всеармянском форуме журналистов; некоторые СМИ даже не были официально приглашены, и конференция получила название «Замаскированное собрание».

Как бы вы все это прокомментировали, почему не приняли участия ни в одном из форматов и считаете ли вы логичным, что СМИ стали приводить под покровительство церкви?

З.С. — Честно говоря, я даже не знал об этом. Полагаю, что до начала это особенно не разглашалось и, по всей видимости, не очень освещалось и после. Даже если бы я знал, то совершенно точно не поехал бы, но не намеренно, а потому, что свой первый визит я принципиально хотел совершить в Россию. Я не обратился с речью, потому что, честно говоря, меня никто не приглашал и заявку не подавал. Просто констатирую факт.

В то время министерство было вовлечено в этот процесс, а сейчас — нет.

Его Святейшество Арам I очень мудрый и глубокий человек, я не знаю, что он думал и почему организовал подобное мероприятие.

А.Г. — После победы революции было объявлено, что Всеармянский фонд «Айастан» будет работать в другом формате и станет важным фактором в укреплении отношений Армения-диаспора. Прошло более года, но мы по-прежнему не видим структурных или программных изменений в фонде: как и в прошлом, так и после революции пообещали ту же жалкую поддержку в размере 10—11 млн долларов, из которых был выделен какой-то процент. То же самое ожидается в 2019 году. Параллельно запущены и другие благотворительные сборы («Мой шаг» и др.), в которых диаспора также не принимает полноценного участия.

Будет ли структура, которой вы руководите, иметь какие-либо отношения со Всеармянским фондом «Айастан», и может ли фонд, по вашему мнению, стать фактором армяноцентричного мышления?

З.С. — На самом деле, Всеармянский фонд «Айастан» является единственной на сегодня общеармянской структурой.

В период, когда Армения нуждалась в помощи, фонд сыграл историческую роль. Естественно, до революции Всеармянский фонд «Айастан» испытывал серьезную нехватку доверия, как и все государство и государственность. После революции у нас стоит задача восстановить доверие к фонду. Я считаю это делом времени, поскольку постепенно восстанавливается доверие к государству, следовательно, восстановится и доверие к фонду. Будучи всеармянским органом, фонд является действительно важной консолидирующей организацией. Думаю, что наши соотечественники, где бы они ни жили, будут со временем оказывать поддержку. Я не очень хорошо знаком с деятельностью фонда «Мой шаг», проблема в том, что диаспора пока не знакома с этим фондом, он новый и еще не очень хорошо представлен, но и это изменится.

Я не говорю, что Всеармянский фонд «Айастан» является важным фактором, но он являлся важной составляющей частью реализации общеармянских программ, связывающих Армению и диаспору, и на данный момент фонд нужно поддерживать, чтобы восстановить к нему доверие.

А.Г. — В течение последних 20 лет многочисленные представители деловых кругов диаспоры подвергались в Армении беззаконию в различных инвестиционных вопросах, оказывались втянутыми в судебные разбирательства, и суды также выносили несправедливые решения.

Намерен ли ваш офис брать на себя защиту прав инвесторов из диаспоры в таких случаях? И могут ли инвесторы, которые мало знакомы с армянским законодательством, ожидать, что ваша структура в дальнейшем будет защищать их права?

З.С. — Это будет одна из важнейших функций нашего офиса. Легко сказать людям, чтобы они приходили и вкладывали инвестиции, это нужно делать с ответственностью. Необходимо создать такие соответствующие структуры, чтобы люди вкладывали инвестиции и при этом чувствовали себя защищенными. Вообще, они должны с самого начала понимать, как все произойдет. Я считаю, что нужно создать один или несколько органов, которые смогут сопровождать заграничных инвесторов в течение всего процесса: объяснять армянское законодательство, обязательные административные шаги, налоговую систему, права и обязанности. Люди должны инвестировать, прекрасно осознавая, что они делают и во что они ввязываются.

А.Г. — Вы знали Никола Пашиняна до революции? Когда вы вообще узнали о протестном движении?

З.С. — Да, я знаю Никола Пашиняна со времен акций «Электрик-Ереван». Я встречался с ним во время этих акций протеста, когда пришли депутаты Национального собрания, выстроившись в живой щит между полицейскими и протестующими. Именно в этот день мы и познакомились и с этого дня дружим. Про протестное движение я знал с февраля 2017 года.

А.Г. — Как вы выбирали руководителя своего офиса? Знали ли ее ранее или выбирали из разных кандидатов? И почему именно ее?

З.С. — С руководителем офиса я учился в Калифонийском университете Лос-Анджелеса (UCLA). Мы однокурсники: учились вместе, но на разных специальностях. Мы поддерживаем связь с университетских времен, были друзьями и до, и после переезда в Армению. У меня были кандидаты, но, к счастью, в прессе начали появляться разные слухи о моем назначении, и она, узнав об этом, связалась со мной и сказала, что непременно хочет внести свой вклад и работать в моей команде. Так я принял это решение и очень им доволен.

А.Г. — Почему вы начали свой визит с РФ?

З.С. — В РФ находится самая большая армянская диаспора. Но эта формулировка, пожалуй, не верна, поскольку в России нет сформированной диаспоры, есть многочисленные общины, разбросанные на обширной географической территории. Состоящая из 2,5 млн человек армянская община Москвы физически и психологически очень близка Армении и имеет очень прочные связи с ней. Община обладает огромным потенциалом, но также имеет и проблемы, которые всегда игнорировались Арменией. Вот почему я так хотел познакомиться с ними, с их проблемами, представить наше видение отношений с диаспорой и предложить сотрудничество между Арменией, в частности, офисом главного уполномоченного по делам диаспоры и российской общиной. В этот раз мой визит ограничился Москвой исключительно из-за нехватки времени и сезона, но идея состояла в том, чтобы начать свой визит именно с общины армян России.

А.Г. — В эти дни я стала свидетелем, как кардинально изменилось отношение людей к вам. Если раньше некоторые говорили с осторожностью, то после встречи они стали близко общаться. Каково было ваше первое впечатление от встречи с армянскими реалиями Москвы?

З.С. — Это может звучать странно, но то, что я видел, с кем встречался, какие беседы вел, их тон и характер — все для меня было ожидаемым. Я еще раз убедился, что армяне, независимо от того, в каких условиях и обществах они живут, на каком языке говорят — все они армяне по своей сути. Они очень мало и в то же время очень сильно отличаются друг от друга. Я совершенно не почувствовал отчуждения. Вполне естественно, что я чаще общался с большим количеством людей, поскольку получал более 10 тысяч голосов во время своего избрания мэром Глендейла. Можно подумать, что иметь дело с армянской общиной США — обычное дело для меня, но вчера я чувствовал себя здесь также очень комфортно, как дома. Это была полностью армянская атмосфера.

А.Г. — В каких странах пройдут ваши следующие визиты?

ЗС — 22 сентября вместе с премьер-министром мы посетим США, до этого я снова буду в России, на этот раз — не только в Москве. Возможно, что в конце августа поеду на Кипр в рамках координации всех наших проблем — Кипр-Греция-Армения. Сейчас мы переходим к такому формату, вы, наверное, следили, знаете.

А.Г. — Благодарю, удачи в ваших добрых начинаниях.

_________

Биография

Заре Синанян родился 4 декабря 1973 года в Ереване.

Его отец, Нуран Синанян, родился в Константинополе, мать, Эрсиле Синанян, родилась в Ереване.

Учился в Ереване, в общеобразовательной школе № 172 и в музыкальной школе им. Саят-Новы. 10 мая 1988 года семья перехала в Соединенные Штаты и поселилась в городе Бербанк (штат Калифорния — прим.). В одном из своих интервью о причинах переезда Заре Синанян сказал следующее: «Мои родители думали, что в Советском Союзе невозможно жить свободно и у детей не может быть там хорошего будущего».

Учился в средней школе им. Джона Мьюра, в 1992 году окончил среднюю школу города Бербанк, а с 1992—1997 гг. учился в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса (UCLA), получив степень историка и политолога. Затем он продолжил свое образование в Университете Южной Калифонии (USC), который окончил в 2000 году.

Был дважды избран мэром Глендейла. До того, как стать мэром, работал в различных юридических фирмах.

Жена, Лори Синанян, — армянка, родилась в США, куда ее родители переехали из Болгарии. У супругов четверо детей: дочь и трое сыновей.

Беспартийный.

С 2019 года решением премьер-министра РА назначен главным уполномоченным по делам диаспоры.

Беседовала Анна Гиваргизян.

Москва, 19 июля, 2019 год.

Источник: журнал «ЖАМ»

Перевод с армянского: Armat National Platforms