О том, кому оставлять в наследство бизнес, нужны ли квоты для женщин в советах директоров и сколько государства должно быть в бизнесе, экс-глава ГК «Тройка Диалог» рассказал в интервью Forbes.kz

Встреча с известным бизнесменом и филантропом, одним из учредителей московской школы управления «Сколково» и гуманитарной инициативы «Аврора», занимающим 103 строчку в рейтинге Forbes Russia, была организована в рамках отчётной встречи Университета Нархоз. Мероприятие называлось Insight Narxoz и состояло из подведения итогов года, планов на следующий (в частности, главное здание университета будет закрыто на долгосрочную реконструкцию) и презентации стратегии развития вуза — превращения его в «гражданский университет».

Рубен Варданян был приглашён в качестве хедлайнера мероприятия. Его презентация называлась «Миграция в будущее», но спрашивали его больше о миграции из стран СНГ на Запад. Тем более что сам Варданян в 17 лет уехал из Армении и стал успешным предпринимателем в России. Сейчас у него много проектов на родине.

- Я не знаю, был бы я более полезен Армении, если я бы там остался, чем сейчас, когда я, добившись успеха, сохранил связь с родиной, - засомневался он. - Вопрос в другом — как привлечь лучших. Это вопрос создания экосистемы — зачем нужен хороший вуз, если потом человек не может делать нормальный бизнес, не может создать новую компанию, не может добиться хорошей должности, для этого он должен быть родственником кого-то.

Для наглядности Варданян привёл пример с усилиями Фонда Билла Гейтса по борьбе с малярией. Если представить, что фонд добился успеха и в Африке 30 млн человек ежегодно перестали умирать от малярии, то через пять лет для 150 млн выживших не будет школ, больниц, не будет работы — а значит, опять поднимется волна миграции.

- Я ещё раз говорю, нельзя делать только образовательный проект, не меняя всю структуру, не создавая фонды поддержки, не привлекая корпорации, - сделал он вывод. - Проблемы общества отражаются на образовании и наоборот.

А в качестве одного из направлений развития для университетов участник списка Forbes Russia предложил открывать программы для 60-летних.

- Мы будем жить до 90 лет, а сейчас человек, если ему 50-60 лет и он не СЕО, то ему некуда пойти учиться и он рискует быть выброшенным из общества, - объяснил он. - Университет в сегодняшнем виде монастыря знаний закончился, требуется качественное преобразование.

В обществе изменилось отношение к образованию, считает мультимиллионер.

- Наши родители мечтали, что их дети будут учиться в вузе, это был показатель успешности, это было престижно, поэтому произошла подмена знаний дипломом. Не важно, что ты знаешь, важно, какой вуз ты закончил, - рассуждал Варданян на пресс-конференции после форума. - И ещё - родители пытались заставить детей делать то, что они сами не сделали. Поэтому дети учат английский, а не фарси или турецкий, несмотря на то что рядом крупнейшие рынки. Потому что в Советском Союзе английский был престижный язык. Надо инвестировать в то, чтобы образование стало уникальным кластером для всей страны.

Разговор на тему ценности образования продолжился и во время интервью с корреспондентом Forbes.kz.

F: Издатель Forbes Kazakhstan Арманжан Байтасов созывает бизнес-форум для молодых бизнесменов, чтобы, по его словам, «дать им возможность познакомиться друг с другом, обрасти теми связями, которыми они смогут воспользоваться для полной реализации своих планов и амбиций». Как выдумаете, что важнее в сегодняшнем бизнесе для молодого предпринимателя: личные связи или образование?

- Всё важно. Я думаю, что умение выстраивать отношения как внутри коллектива, так и вовне является важнейшим условием успешности человека, хотя только этого недостаточно - надо иметь большие цели, быть последовательным. Сетевые отношения важны, но это иллюзия — что достаточно познакомиться, сказать своё имя. Нужны механизмы для стимулирования этих отношений, больше, чем просто знакомство. Если же имеется в виду знакомство с влиятельными людьми, то это всегда хорошо, ты имеешь возможность доступа к ресурсам, неважно, ресурсам финансовым или административным. Это всегда нелишнее. Другой вопрос, как ты этим пользуешься: создаёшь дополнительную стоимость или пытаешься на этом паразитировать.

F: У нас есть много государственных программ, когда бюджетные средства вливаются в бизнес, например, через снижение ставок по кредиту. Продуктивный ли это путь и вообще сколько государства должно быть в бизнесе?

- Нет правильного ответа. Например, в США, где частная собственность доминирует, были периоды, когда государство вообще обеспечивало работой всех и вся, как во времена Рузвельта. Или в 2008 году государство вмешалось и национализировало огромное количество финансовых институтов, а потом продало их. Во Франции — очень большая роль государства в бизнесе, и оно достаточно конкурентно работает. В Швеции государство достаточно много вмешивается. В этом смысле надо быть гибким. Не важно, государственные ресурсы или частные - вопрос, в чём измерять успех. Выражается ли это в том, что ты можешь дать больше ипотечных кредитов, или повысить прибыльность, или снять социальное напряжение. Проблема в том, что не всегда чётко и точно формулируется, для чего государство участвует (в бизнесе) и как оно потом измеряет эффективность, например, работы госменеджеров.

Вмешательство государства может быть не только через выдачу денег, но и через отбирание денег через налоговые и другие механизмы. Чем выше налоги, тем менее эффективно работает экономика.

F: В российских изданиях время от времени поднимается проблема наследников бизнеса. Зачастую дети не хотят продолжать дело или отцы прочат в наследники сына, не обращая внимания на более способную дочь и т. д. Какие решения вы видите?

- Это ключевая моя задача, которую я пытаюсь решить. Здесь тоже нет одного правильного ответа. У нас в «Сколково» есть специальный центр, который занимается наследием, есть клуб, который обсуждает эти проблемы, есть компания «Феникс», которая занимается тем, что помогает создавать наследие (компания Phoenix Advisors предоставляет услуги по защите и управлению благосостоянием семьи и подготовке плана преемственности - F).

Есть пять вариантов, они все понятные. Первый вариант — пусть наследники получают, что положено по закону, и сами решают, что делать дальше. Второй — я вижу преемника, который будет вести дело, и готовлю его к этому. Третий - если нет преемника, никто не хочет заниматься бизнесом, я продам всё и оставлю только богатство. Четвёртый вариант - я найду менеджмент, который будет управлять делом, а наследники будут получать прибыль. И пятый — я всё раздам или потрачу сам, никому ничего не оставлю.

Главное — об этом надо думать, об этом надо говорить, и эта тема становится всё более актуальной, потому что в следующие 10-20 лет и в Казахстане, и в России это будет массовое явление. А когда это будет массовое явление, это станет экономической, а не социальной проблемой. Когда одновременно в судах будет пять тысяч разбирательств по поводу наследства, кому что досталось, это будет уже не личные семейные дела, а экономическая проблема для страны. Потому что в этот момент бизнес не сможет работать, всё будет заморожено и т. д.

Необходимо создание экосистем. Это не просто завещание, это ещё и семейные ценности, это наследие в широком смысле слова. Люди не понимают, что завещание - это маленькая толика того, о чём мы говорим. Им кажется, что наследие — это написал завещание, юридически оформил и всё. На самом деле это философия, это семейные ценности, которые очень важны. Мы очень много в это инвестируем.

F: Одна из проблем в этом плане — в преемники готовят сыновей, не обращая внимания на дочерей. Как вы вообще относитесь к теме женщины в бизнесе, в частности квотирования мест в советах директоров для женщин?

- Не стоит продвигать какие-то искусственные, выдуманные вещи. Я глубоко убеждён, что мы идём в эру, когда женщина будет играть всё большую роль. Она не должна быть мужчиной, но она будет играть роль, потому что в XXI веке очень важным элементом успеха будет интеграция разнообразия. Не специализация, где важно быть сильнее, быстрее и где мужчина физически, биологически имеет преимущество. А женщина имеет преимущество в интеграции разнообразия, она может интегрировать то, что не может интегрировать мужчина. Матриархат был интеграцией разнообразия.

И в будущем бизнес будет строиться по-другому, благотворительность и бизнес будут сращиваться, бизнес будет становиться социальным, и у женщин там будет большое преимущество. Поэтому я уверен, что мы скоро, лет через 20-25, будем говорить о квотах для мужчин, а не для женщин.