Февраль 1988 года считается отправной точкой современного этапа Карабахского (Арцахского) национально-освободительного движения.

Предыдущий, 1987 год, отметился серией  провокаций в отношении армян Нагорно-Карабахской области (НКАО): появление в одной из республиканских газет Азербайджана изображения герба Армении без Арарата (Масиса); отправка в Степанакерт на футбольный матч «Карабах» – «Кяпаз» (Кировабад) более 200 накачанных наркотиками и алкоголем юнцов, которые самым непристойным и агрессивным образом выражались в адрес армянского населения и руководства области, пытаясь спровоцировать беспорядки с явной целью перевода их в плоскость выяснения межнациональных отношений; известные события на родине советских маршалов Амазаспа Бабаджаняна и Ивана Баграмяна – в легендарном селе Чардахлу, жители которого на протяжении нескольких месяцев систематически терроризировались властями Шамхорского района АзССР, о чем, кстати, 24−25 февраля 1987 года подробно писала российская газета «Сельская жизнь».

ЭТИ И ДРУГИЕ ПРОВОКАЦИИ И ПРИТЕСНЕНИЯ НА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЧВЕ ВЫЗВАЛИ массовое возмущение у армян области и привели к сбору подписей. Своего рода юридическим оформлением собранных десятков тысяч подписей-обращений к руководству СССР стало решение состоявшейся 20 февраля 1988 года внеочередной сессии Совета народных депутатов НКАО о выходе из состава АзССР и вхождении в состав АрмССР. Соответствующая просьба была направлена в Верховные Советы Азербайджана, Армении и СССР. Народ искренне поверил в провозглашенную Михаилом Горбачевым перестройку и надеялся на скорое справедливое решение назревавшей десятилетиями проблемы. Но если «перестройка» в понимании карабахцев означала представившуюся, наконец, возможность освобождения из-под диктата Азербайджана, то в бакинской трактовке она, наоборот, подразумевала изгнание карабахцев с родной земли и окончательную азербайджанизацию древнего армянского края, насильственно присоединенного большевиками к искусственному гособразованию.

Как впоследствии вспоминал один из лидеров Движения, депутат парламента НКР нескольких созывов Максим Мирзоян, «февраль 1988 года стал апогеем в скрытой конфронтации между желанием Баку уничтожить Карабах и мечтой Карабаха избавиться от ига Азербайджана – подавляемые до этого эмоции выплеснулись наружу». По его словам, надеясь на собственную мощь и поддержку союзных властей, Азербайджан предпринял решительный шаг к достижению своей цели. Стремясь придать своим действиям видимость цивилизованности, Баку попытался добиться санкции у народа на подавление «экстремистско-сепаратистского» движения. С этой целью было решено организовать в Степанакерте и райцентрах партийно-хозяйственные активы, а обобщив результаты на областном партийно-хозяйственном активе, приступить к конкретным практическим действиям. У руководства Азербайджана, по всей видимости, не было сомнений, что протоколы активов дадут желанный результат – остальное считалось делом техники, которым тогдашний административно-репрессивный аппарат республики владел в совершенстве.

11 февраля в Степанакерт приехала большая делегация представителей высшего руководства Азербайджана. Делегацию возглавлял второй секретарь ЦК КП АзССР Василий Коновалов. Вместе с ним в областной центр явились заведующий отделом административных органов ЦК КП Азербайджана М. Асадов, все вторые лица республиканских силовых структур – КГБ, МВД, прокуратуры, Верховного суда, а также более 200 сотрудников спецслужб. В ночь с 11 на 12 февраля в областном центре состоялось решающее заседание бюро обкома партии, которым практически командовали «хозяева» из Баку. После резкого осуждения процессов в Нагорном Карабахе участники бюро приняли решение о проведении 12 февраля партийно-хозяйственных активов в Степанакерте и во всех райцентрах.

ДЕЛЕГАТЫ ИЗ БАКУ В СВОИХ УГРОЗАХ И ПОПЫТКАХ «ОБРАЗУМИТЬ» КАРАБАХЦЕВ не стеснялись в выборе средств и выражений. Характерны угрозы Асадова: «Мы превратим Карабах в армянское кладбище». Забегая вперед, отметим, что Карабах стал кладбищем для самого Асадова – 20 ноября 1991 года в воздушном пространстве над селом Каракенд потерпел крушение вертолет, в котором летели он и другие высокопоставленные партийные чиновники Азербайджана.

Утром 12 февраля степанакертский горком партии собрал партийно-хозяйственный актив города: были приглашены первые лица предприятий, парторги и профкомы всех организаций. Здания горкома и обкома партии были оцеплены сотрудниками спецслужб в гражданской форме. Актовый зал горкома партии был переполнен. А в президиуме разместились все еще мнящие себя хозяевами гости из Баку во главе с Коноваловым, представители бюро обкома партии во главе с первым секретарем Борисом Кеворковым и бюро горкома во главе с первым секретарем Завеном Мовсесяном…

Впоследствии выяснилось, что в ночь с 11 на 12 февраля от имени «активистов» было подготовлено свыше десяти однотипных, «идеологически выдержанных» выступлений против народного движения. Однако реальным активистам удалось перехватить инициативу у президиума и повернуть развитие событий в свою пользу.

«Именно 12 февраля произошел взрыв в нашем самосознании, предопределивший все последующие действия», – считает один из активных участников Карабахского движения Павел Наджарян.

13 февраля народ собрался на массовый митинг в Степанакерте и со всей решимостью выразил свою волю. Тем временем по всему Азербайджану была дана команда о готовности №1. В Агдаме собрались руководители всех прилегающих к Нагорному Карабаху районов, а также высшее партийное и административное руководство республики. На помощь были призваны муллы, усилились угрозы в адрес карабахцев: «100 тысяч азербайджанцев готовы в любое время ворваться в Карабах и устроить здесь кровавую бойню». Как показало время, эти угрозы оказались не пустыми словами…

Варварские погромы в Сумгаите в конце февраля 1988 года стали первым предвестником начала открытых геноцидных действий азербайджанских властей, направленных на запугивание армян в расчете на их отказ от народной борьбы за фундаментальные права.  По вине Баку Карабахское движение приняло характер открытой конфронтации, переросшей вскоре в продолжительное и кровавое вооруженное противостояние. Однако сама судьба была на стороне справедливого решения арцахцев, которые ценой беспрецедентного героизма и стойкости сумели предотвратить угрозу своего физического уничтожения и твердо встать на путь реализации исконного права на самоопределение в соответствии с основополагающими международными нормами.

КАЗАЛОСЬ, ОФИЦИАЛЬНОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРИЗНАНИЕ ПРОВОЗГЛАШЕННОЙ на всенародном референдуме Нагорно-Карабахской Республики – дело времени. Но случилось алогичное и аморальное, приведшее к трагедии целого народа: Арцах, строивший на протяжении более тридцати лет свою независимую государственность в соответствии с буквой и духом международного права, так и не был признан де-юре, что было воспринято кровавым азербайджано-турецким тандемом в качестве своеобразного карт-бланша на геноцид.

При молчаливом согласии, бездействии и практически соучастии мира бакинским военно-политическим режимом была осуществлена этническая чистка под видом «восстановления территориальной целостности». Впервые за тысячелетия древний край, о котором писали античные авторы, остался без своего исконного населения. При этом ненасытный кровавый диктатор решил свести особые счеты с руководителями Арцаха, незаконно арестовав их и повесив на них преступления, которые совершили против арцахцев он сам и его подельники.

И чтобы история героической борьбы народа Арцаха не канула в Лету, чтобы окончательно не исчез дух февраля 1988-го, не погасла все еще тлеющая свободолюбивая идея нации в целом, армяне мира при поддержке передовой общественности своих стран должны сделать все для предотвращения самосуда над ни в чем не повинными и беззаветно преданными своему народу людьми.

Ашот БЕГЛАРЯН