Часть I, часть II

Конец второго нефтяного бума в Баку: 2005 – 2013

Современный Азербайджан является типичным «нефтяным государством», управляемым в стиле классической ближневосточной деспотии, при которой политическая и экономическая власть сосредоточина в руках правящей семьи и передаётся по наследству. Широкое понятие «семья» включает в Азербайджане, помимо родственников президента страны и его жены, также тех бюрократов, которые, по совместительству со своими обязанностями в качестве членов правительства, контролируют огромные «империи» в различных отраслях экономики и торговли, пользуясь всеми выгодами монополистов в своих сферах бизнеса и экспортно-импортных операций. Операции в сфере нефтяного экспорта контролируются семьёй, что было ясно продемонстрировано в серии корреспонденций американского посольства в Баку, ставших доступными благодаря веб-сайту WikiLeaks и опубликованных в газете Guardian (7).

Крупнейшие нефтяные концессии были переданы в 1994 году Гейдаром Алиевым западному консорциуму во главе с British Petroleum сроком на 30 лет. Этот шаг убедил западные правительства не замечать вопиющие нарушения прав человека и откровенные манипуляции демократическими процедурами, отдавая приоритет экономическим и политическим интересам в этом «нефтяном государстве». Стабильность, поддерживаемая семьёй, позволяет беспрепятственно закачивать около одного миллиона баррелей в день в каспийский трубопровод, построенный в 2005 году. Взамен семья получает около 15 млрд. нефтедолларов в год, и эти деньги тратятся в основном на престижные проекты в строительной сфере и другие грандиозные внешние атрибуты независимости, например, такие, как недавно возведённый самый высокий флагшток в мире. Город Баку перестраивается в стиле Дубая, представляя собой скопище футуристических небоскрёбов, возведённых на месте европейских кварталов, построенных ещё в ходе первого нефтяного бума в Баку (1907–1915) – жители этих кварталов жёсткими методами выселялись из приватизированного ими жилья.

Тем не менее, второй бакинский нефтяной бум 2005–2013 годов обречен на скорый спад уже через несколько лет, без каких-либо серьёзных экономических достижений, поскольку нефтедоллары растрачиваются на строительное безумие, на показуху, без модернизации даже базовых городских инфраструктур – таких, как водоснабжение и канализация, не говоря о создании ненефтяной промышленности, которая могла бы оказаться полезной в будущем, с завершением эры «большой нефти». Почти все заводы и фабрики, доставшиеся в наследство от советского индустриального прошлого, сравняли с землёй, на их месте были возведены экономически бесполезные гостиницы и конференц-залы, великолепные мечети и торговые центры, роскошные офисные и жилые здания для представителей новой, «нефтедолларовой» элиты Азербайджана. При этом возможности для проживания и нормальной работы остальной части населения сужаются, вынуждая её в большом количестве эмигрировать: в настоящее время 3 миллиона из 9 миллионов граждан Азербайджана живут и работают за границей (8).

Нефтяная продукция обеспечивает 85 % доходов государственного бюджета Азербайджана, на неё приходится 78 % ВВП страны и 92 % азербайджанского экспорта (9). Иными словами, в своем противостоянии с Арменией, в своих военных расходах Азербайджан полностью зависит от доходов от продажи нефти. Также за их счёт обеспечивается импорт продуктов питания, реализуются мероприятия по улучшению бытовых условий населения, поддерживается политическая стабильность. Львиная доля нефтяных доходов приходится на один-единственный кластер, состоящий из трёх морских месторождений нефти Азери – Чираг – Гюнешли, которые были обнаружены еще до независимости советскими геологами в Каспийском море. В настоящее время этот сектор даёт 42 млн. из 50 млн. тонн ежегодного производства азербайджанской нефти. С тех пор иностранными кампаниями было подписано 23 контакта на разведку нефти, однако им так и не удалось найти ни одного нового месторождения – ни в Азербайджане, ни в его секторе Каспийского моря.

Приукрашивание объёмов углеводородных активов Азербайджана преследует цели, выражаемые известной формулой: чем больше энергоресурсов имеет конкретное нефтяное государство – тем больше уважения и терпимости проявляет по отношению Запад к правящему там режиму, имитирующему демократию. Поэтому любые оценки перспектив Азербайджана, как внутри страны, так и в Карабахе необходимо делать, учитывая полную зависимость страны от трёх вышеупомянутых нефтяных месторождений, по мере истощения которых экономическая мощь страны будет уменьшаться, что, в свою очередь, уменьшит и шансы Азербайджана на решение Карабахского вопроса силой. Ресурсы вышеуказанных нефтяных полей являются в Азербайджане государственной тайной (10), однако, согласно многим зарубежным источникам, в сфере нефтяной промышленности, текущий уровень добычи на трёх основных месторождениях будет исчерпан к 2019 году (11). И вот почему. В 1992 году доказанные запасы нефти Азербайджана оценивались в размере 1,3 млрд. баррелей. Данная оценка была увеличена до 7 млрд. баррелей в 2002 году и остаётся неизменной; при этом 5 млрд. от общего количества приходится на кластер Азери – Чираг – Гюнешли (12). Всего резервы Каспийского нефтяного бассейна, включая Казахстан, обладающий 80% каспийской нефти, составляют около 25 миллиардов баррелей. С тех пор в азербайджанском секторе не было найдено ничего нового, в то время как в казахстанском секторе был обнаружен нефтяной гигант – месторождение Кашаган. Допустим, что в течение 16 лет с момента подписания концессионного соглашения по Каспию перекачивалось в среднем 0,5 млн. баррелей в день, т.е. 182 млн. баррелей в год (с 2005 года суточная добыча составляла 1 млн. баррелей). Умножим это число на 16 лет, и окажется, что из общего объема в 7 миллиардов баррелей в Азербайджане уже откачали около 3 млрд., осталось, соответственно, около 4 миллиардов баррелей нефти.

Теперь остается предположить, что на месторождении Азери – Чыраг – Гюнешли осталось 3 млрд. баррелей (из первоначальных 5 млрд.), и разделить их на 365 миллионов баррелей в год: подобная оценка дает лишь еще 9 лет производства в один миллион баррелей в сутки (который Консорциум планирует увеличить до 1,2 млн. в день). Таким образом, легко вычислить срок завершения эксплуатации месторождения Азери – Чираг – Гюнешли – 2019 год. 2010 год был пиком добычи азербайджанской нефти, и с 2011 года начинается падение. (МВФ прогнозирует начало падения в 2012 году) (13). Конечно, производство не будет остановлено сразу, однако его снижение на 10 % в год станет тяжёлым ударом по нефтяному государству.

Выскажем предположение: реальное падение добычи может стать ещё больше, потому что азербайджанские чиновники постоянно раздувают размеры нефтяных активов страны: они таинственным образом увеличиваются, вместо того, чтобы уменьшаться – несмотря на то, что один миллион баррелей откачивается ежедневно. По словам этих чиновников, резервы азербайджанской нефти выросли в прошлом году до 923 млн. тонн, что эквивалентно 6,7 млрд. баррелей (14). Иными словами, запасы нефти в Азербайджане после 18 лет добычи и отсутствии новых открытий, сократились на 300 млн. баррелей, что составляет объем производства нефти в стране приблизительно за один год. Куда исчезли объемы, которые добывались в оставшиеся 17 лет, – неизвестно. Такое же преувеличение применяется и к запасам азербайджанского природного газа, которые, согласно надеждам властей, восполнят сокращающиеся доходы. Запасы газа в стране (1,2 триллиона куб. м), однако, незначительны по сравнению с соседями Азербайджана – Туркменистаном, Ираном и Россией (15). Экспорт в настоящее время составляет только 5 млрд. куб. м газа в Турцию, при условии, что годовой объем производства на газовом месторождении Шах-Дениз удвоится в будущем, – и это в сравнении с ежегодным экспортом 70 млрд. кубометров туркменского газа, 46 млрд. кубометров из Ирана, и 350 миллиардов кубометров из России. Даже Украина, испытывающая потребность в газе и запутавшаяся в газовых спорах с Россией, производит 20 миллиардов кубометров собственного газа, по сравнению с 15 млрд. куб, производимыми в Азербайджане. Азербайджан потребляет внутри страны 10 млрд. кубометров газа, остальное экспортирует, в то время Украина потребляет 50 млрд. кубометров, из которых 30 млрд. кубометров в год импортируется из России.

С начала 2011 года начинается завершение эпохи нефтяного бума в Баку. Так, нельзя не учитывать данных, свидетельствующих о спаде производства азербайджанской нефти. Статистическое бюро правительства Азербайджана зафиксировало в январе 2011 года 4-процентное падение уровня добычи нефти, 10-процентное падение добычи природного газа и 27-процентное падение его экспорта по сравнению с аналогичным периодом 2010 года (16). Становится очевидным, что общий объем производства азербайджанской нефти достиг своего пика в 2010 году, снизившись на 1 процент [годового роста] (после 13-процентного роста в 2009 году). Наиболее производительные каспийские нефтяных платформы сектора Азери-Запад сократили выход продукции с 13 до 12 млн. тонн (за период 5 лет с момента их запуска в 2005 году), пополнив таким образом список других морских платформ, уже показывавших снижение в течение последних нескольких лет (17).

Учитывая незначительный объем экспорта природного газа и несомненный конец эры большой нефти, отсутствие реального промышленного производства и реальной промышленной инфраструктурной базы в пост-нефтяную эпоху может воздействовать на экономическую ситуацию и привести к разочарованию в обществе. В Азербайджане пока не разработаны какие-либо альтернативные источники экономического дохода, которые были бы сопоставимы с нынешними доходами от экспорта нефти. Более того, вместо модернизации промышленных предприятий советской эпохи их снесли для того, чтобы расчистить пространство офисным зданиям и торговым центрам, где граждане «нефтяного государства» могли бы тратить свои нефтедоллары. Но Баку не стал ни новым Кувейтом, ни новым Дубаем: нефтяной бум там должен завершиться в течение нескольких лет. Тем не менее, закрытая политическая система блокирует важную дискуссию о вызовах эпохи после нефтяного бума, стимулируя чувства апатии и самодовольства.

Подобная чрезмерная зависимость от добычи нефти и неравномерное распределение общественных богатств увеличивает общественное разочарование действиями правительства, увеличивая вероятность роста радикализма и распространения нестабильности в Азербайджане. В рамках этой статьи не нет возможности обсудить внутренние проблемы Азербайджана (которые дополнительно воздействуют на карабахский вопрос); отошлём заинтересованного читателя к последним докладам на эту тему, опубликованном в Брюсселе Международной кризисной группой. Её аналитики исследуют, каким образом нефтяные деньги способствовали формированию косной политической системы, неприспособленной к дельнейшим реформам (18).

Более важным является международное давление, которое правительство Азербайджана пытается оказывать на великие державы в решении карабахского вопроса при помощи нефтедобычи, используемой в качестве рычага внешней политики. Гейдар Алиев выражал в 1994 году надежду на то, что интерес Запада к энергетическим ресурсам его страны будет играть в Карабахском вопросе на стороне Азербайджана. Состав консорциума, включавший американские, европейские и даже российские компании, превосходно вписывался в данную стратегию. Однако надежды Алиева увязать разработку нефтяных месторождений с решением Карабахского конфликта возымели лишь незначительный эффект.

Единственным выигрышем на этом пути стало смягчение принятой в 1992 году 907-й поправки в 2011 году. Тогда в Баку попросили американские нефтяные компании – участников международного консорциума – выступить в Вашингтоне против армянской диаспоры, настояв на полной отмене вышеупомянутой поправки.

Проще говоря, политическое влияние 1-миллионной армянской общины уравновесило в Вашингтоне мощное нефтяное лобби, способствовавшее продвижению азербайджанских интересов в регионе. Таким образом, стратегия дипломатической победы над Арменией руками заинтересованных в нефти великих держав не удалась: ни Европейский Союз, ни Соединённые Штаты не увеличили свою поддержку Баку в Минском процессе. Этот стратегический провал вызвал пересмотр вектора дипломатического воздействия азербайджанской нефти на Запад: оба Алиевых обратили своё внимание на Москву, пытаясь манипулировать в своём диалоге США и НАТО «русской картой».

Россия по-прежнему остаётся сильной военной державой региона, однако её способность контролировать происходящие там события гораздо меньше, чем полагает большинство наблюдателей. Природно-географические барьеры Большого Кавказского хребта и повстанческая активность на собственном турбулентном Северном Кавказе уменьшают операционные возможности Москвы на Южном Кавказе. Следовательно, для того, чтобы противостоять растущей политической мощи и экономическому влиянию Турции и Ирана, Россия нуждается в содействии местных армян, абхазов, осетин и других народов, способных поддерживать её интересы. Свидетельство этому мы наблюдали в ходе российско-грузинской войны 2008 года и последующей консолидации российско-армянского военного альянса. Спокойная реакция на Западе на оба этих события приводит к мысли о том, что уменьшение значимости Кавказа с точки зрения западных стратегических интересах было бы очень полезным для его народов. Рассмотрение региона в этом контексте позволит местным органам власти сконцентрироваться на решении собственных насущных проблем в рамках имеющихся на это ресурсов.

Закавказье действительно является важным транспортным коридором экспорта энергетических ресурсов Каспия, зависящим от России и Ирана. Однако романтический проект Великого шёлкового пути, который простирался бы от Центральной Азии до Константинополя, о котором заговорили после распада СССР, был нереальным. В то же время он породил завышенные ожидания со стороны народов, на этом пути расположенных, относительно якобы важного их значения для Запада и антагонизма со стороны России и Ирана. Кроме того, каспийские «энтузиасты» на Западе в 1990-е годы высказывали экстравагантные оценки запасов нефти Каспийского бассейна (якобы 200 млрд. баррелей), приравнивая их к запасам Месопотамии и Персидского залива (Rasizade 2003: 43-47). Как выяснилось впоследствии, эти оценки оказались преувеличенными почти в 10 раз. В нынешних условиях, вследствие грозящей ему экономической и стратегической незначительности для Запада после пика нефтяного производства в 2010 году, Азербайджан нуждается в большем реализме применительно к своим целям в Нагорном Карабахе, так как его способности склонить великие державы к своей точке зрения будут сокращаться по мере выработки нефтяных резервов в 2011 – 2019 гг.

Библиография

Abbasov, S. (2010), “Baku Embarks on Military Spending Surge, Seeking Karabakh Peace”, Eurasianet.org, 22 October (www. eurasianet .org/node/62223).

Croissant, M. P. (1998), The Armenia-Azerbaijan Conflict: Causes and Implications, London: Praeger.

Pickman, S. (2006), “Tragedy on the Araxes”, Archaeology Magazine (New York), 30 June (www. archaeology .org/online/features/djulfa).

Rasizade, Alec (2003), “Caspian Basin Oil: Just a Pipe Dream?”, Foreign Service Journal (Washington), April, volume 80, number 4: 43-47.

Specter, M. (1994), “Armenians Suffer Painfully in War, But With Pride and Determination”, New York Times, 15 July.

Waal de, Thomas (2003), Black Garden: Armenia and Azerbaijan through Peace and War, New York University Press.

Примечания

(7) US embassy cables: “Azerbaijan Wants More from BP”, The Guardian (London), 15 December 2010 (www. guardian. co. uk/world/azerbaijan).

(8) Azerbaijan: a UNDP Annual Country Report, New York, 2010: 23.

(9) “Oil and Oil Products Top 92% of Azerbaijan’s Export”, World Countries (Baku), 27 August 2010 (www. azerbaijan. world-countries.net/archives/11796).

(10) “Azerbaidžan zasekretil dobyču nefti inostrancami na fone zamedleniya tempov eë proizvodstva”, ABC.az (Baku), 20 November 2010 (http: //abc. az/news_20_11_2010_49539.html).

(11) “U.S. Energy Information Administration (Washington)”, Annual Energy Outlook 2011 (www. eia. gov/forecasts/aeo); “International Energy Agency (Paris)”, World Energy Outlook 2011 (www. worldenergyoutlook .org).

(12) “British Petroleum (London)”, Statistical Reviews of World Energy, 2003-2010 (www. bp.com /productlanding.do?categoryId=6929&contentId=7044622).

(13) “International Monetary Fund”, Regional Economic Outlook: Middle East and Central Asia 2011, Washington 2011: 89.

(14) “Recoverable Reserves at Azerbaijan’s Azeri-Chirag-Gunashli Fields Estimated at Nearly 1 Billion Tons”, Today.az (Baku), 2 September 2009 (www. today. az/news/business/55218.html).

(15) “Azerbaidžan zasekretil dannye o dobyče prirodnogo gaza”, ABC.az (Baku), 20 November 2010 (http:// abc.az /rus/news/49541.html).

(16) “Azerbaidžan v yanvare snizil dobyču nefti i gaza”, PBK Daily (Moscow), 15 February 2011 (www. rbcdaily. ru/tek/partnernews/146568.shtml).

(17) “Azerbaidžan snizil dobyču nefti i gaza v 2010 godu”, Oil News (Baku) (www. oilnews. com. ua/news/article8144.html).

(18) Azerbaijan: Vulnerable Stability, International Crisis Group (Brussels), 3 September 2010 (www. crisisgroup. org /en/regions/europe/caucasus/azerbaijan/207-azerbaijan-vulnerable-stability).