В апреле на Мальте прошел Международный музыкальный фестиваль. Звездой третьего вечера стал молодой армянский виолончелист Нарек Ахназарян – победитель Конкурса имени Чайковского 2011 года и обладатель гран-при этого музыкального форума. За прошедшее после конкурса время, в свои неполные тридцать лет, этот талантливейший музыкант сделал впечатляющее карьеру, весьма заслуженно войдя в виолончельную элиту музыкального сообщества. С музыкантом побеседовал Йосси Тавор.

- Что делает с молодым музыкантом конкурс? Подталкивает его или же, в один момент, делает его знаменитым? Или же является трамплином для последующей карьеры? Победить в таком конкурсе, как конкурс Чайковского – что происходит с молодым музыкантом после этого?

- Я думаю, все вместе. В первую очередь, конкурс закаляет. И смотря, какой конкурс. Ведь я победил не только в конкурсе Чайковского, до этого участвовал в нескольких других конкурсах. Где-то побеждал, в другихстановился лауреатом. Но всякий раз каждый конкурс чуть более закалял меня. Ментально, физически, морально. Но конкурс Чайковского, несомненно, отличается от всех других. В 2011 году маэстро Валерий Абисалович Гергиев полностью изменил облик и суть конкурса. До этого конкурс Чайковского, хотя и был весьма престижным, но победа или звание лауреата на нем не давало ощутимого прогресса в карьере. Так было, по крайней мере, последние лет двадцать. Валерий Абисалович пригласил на конкурс представителей международного музыкального менеджмента и руководителей известных концертных залов. Была организована онлайн трансляция по всему миру. То есть, миллионы людей смотрели все этапы этого конкурса. И, в результате победы на конкурсе Чайковского, я заключил контракт с тремя солидными мировыми менеджментами. И это, я считаю, стало самым важным достижением конкурса. Да, приятно, когда получаешь призовые деньги. Да, статус победителя конкурса Чайковского весьма щекочет твое эго. А дальше что? Нужен прогресс, нужно открыть двери концертных залов, нужны новые возможности. И это именно то, что победа на конкурсе Чайковского для меня сделала. Она открыла передо мной новые горизонты, совершенно потрясающие. С тех пор я играю с ведущими мировыми оркестрами в прославленных залах по всему миру. Поэтому, я очень благодарен конкурсу Чайковского за это. Он не только дал мне этот статус, но также дал мне будущее.

- Именно о будущем мы будем говорить. Что происходит сейчас? Как осваивается новый репертуар? Надо сохранять высочайший исполнительский уровень и, в то же время, играть весьма солидное число концертов, которое предлагают менеджеры. И их нужно играть, иначе, как говорят, «вылетишь из обоймы». Как найти время для того, чтобы остановиться и начать хоть немного разбираться в том, что происходит с тобой?

- Знаете, есть музыканты, которым требуется многодневная, многочасовая подготовка к концерту, которым необходимо уединится для этого в репетиционной комнате. Я отношусь к другому типу музыкантов, которые развиваются на сцене. Для меня сложнее просидеть без концерта, скажем, неделю или две, занимаясь по несколько часов в день, пытаясь что-то улучшить, в поисках каких-то идей. Для меня это все намного быстрее и проще происходит в непосредственной подготовке перед концертом и на концертной сцене. Я саморазвиваюсь на сцене, непосредственно до и после концерта. Я отношу себя к разряду музыкантов, таких как Валерий Гергиев, Денис Мацуев, у которых огромное число концертов… У меня, конечно, не такое количество концертов как у них, у меня нет 220 концертов в год, как у Дениса Мацуева… Для меня это был бы перебор. Но Денису это нравится, это его ритм жизни. У меня несколько другой ритм жизни, но я не из тех музыкантов, которым нужна недельная или двухнедельная подготовка к концерту. Для меня это имеет обратный эффект: после какого-то определенного количество часов занятий я начинаю играть менее интересно. То есть, пропадает некая свежесть. Например, после конкурса Чайковского я огромное число раз исполнил «Вариации на тему Рококо» Петра Ильича Чайковского. И в какой-то момент я понял, что нужно остановиться, потому что пропала свежесть. А я позиционирую и ощущаю себя музыкантом, который никогда не играет одинаково на выступлении, то есть, для меня всегда концерт – это, частично, импровизация. Поэтому, когда я почувствовал, что уже нет свежести, нет вдохновения, я прекратил играть «Вариации» на целый год. Весь сезон я не играл «Вариации на тему Рококо»! И когда вновь включил их в программу, я будто впервые играл это произведение. Появились совершенно новые идеи, на мой взгляд, я вышел на другой уровень в исполнении этого сочинения. То же самое со многими другими произведениями. Я всегда стараюсь сделать некий перерыв, передышку.

- Вы сказали новые идеи. Это очень важно. То есть, вы к каждому произведению подходите как заново, с поисками новых идей?

- Да, конечно. Музыкант, по сути, это мост между композитором и слушателем. И так же, как в Шекспире, в Пушкине, в Чехове есть изначальныйтекст, который менять нельзя, авторский текст. Но есть миллион разных вариантов и способов прочтения этого текста и преподнесения егослушателю. И именно этим я занимаюсь. Я никогда не возомню себя выше композитора. Но каждый раз я стараюсь привнести что-то свое, что-то новое в уже созданный, существующий текст и мысль композитора.

- На базе чего это происходит? Вы смотрите кино, вы ходите в театры, вы читаете книги, вы общаетесь с интересными людьми. Откуда являются эти новые идеи?

- Все вместе. Знаете, жизнь – это такой комплекс разных аспектов, что я не понимаю людей, которые ограничивают себя только чтением книг и общением с определенным типом людей. Скажем, музыканты с музыкантами, бизнесмены с бизнесменами, и так далее, экономисты с экономистами. Я считаю, жизнь настолько разнообразная штука, что я мне необходимо общаться с очень разным типом людей. Большинство моих друзей – не музыканты. Кто-то футболист, кто-то бармен, бизнесмен и так далее. У каждого я черпаю что-то новое и учусь чему-то. То же самое в развлечении, в хобби. Я не мыслю своей жизни без книг, без кино, без футбола, без вкусной еды, которая тоже вдохновляет. Ведь во всем есть мастерство, искусство. К примеру, я с детства слышал от своих родителей, от старших, что компьютерные игры – это зло, это зараза. Да, это может быть злом, я согласен. Но, как сказал Джавахарлал Неру, все надо в меру. Но сейчас, появляются такие компьютерные игры, которые сами по себе, в моем представлении, являются самостоятельным произведением искусства, ничем не уступающим Ван Гогу, Феллини, Тарковскому и так далее. Это просто надо уметь оценить. То есть, я не приемлю никаких клише, что вот это не принято, это плохо. Не может быть такого. Я постоянно слушаю любую музыку. На самом деле, признаюсь вам честно, у меня в плеере очень мало классической музыки. Потому что я считаю, что для гармоничного баланса в жизни нельзя злоупотреблять чем-то одним. И если я большую часть своей жизни являюсь классическим музыкантом, играю и учу классическую музыку, то, если я ее еще и буду постоянно слушать в плеере, для меня это перебор.

- Ваш коллега, Йо Йо Ма, которого вы очень уважаете, и вы говорили об этом, тоже обожает разные вещи и даже играет разные вещи. По крайней мере, Пьяцоллу и джаз он играет с большим наслаждением.

- Йо Йо Ма для меня, на самом деле, одна из эталонных личностей в классической музыке, который всеохватен. Он абсолютно многогранный музыкант и личность. Он может блестяще играть концерт Дворжака, Вариации на тему Рококо, Сонаты Бетховена. Так же он потрясающе ведет свой проект Силк Роад – Шелковый Путь, в котором они играют музыку разных национальностей, фольклор. Он также блестяще играет блюграсс (американская музыка кантри), и Пьяццоллу. У него потрясающий CD, записанный уже давно с Бобби Макферрином, где они оба просто великолепны. И на самом деле, для меня Йо Йо Ма – это пример подражания.

- Мы находимся сейчас в потрясающем месте, на острове Мальта, в его столице Валетта, на фестивале, который собрал здесь целую когорту знаменитостей, получивших признание во всем мире:Григорий Соколов, Сергей Бабаян, Ян Лисецкий, Юлиан Милкис, Андрей Гугнин… Как вам вообще этот фестиваль?

- Фестиваль, я должен сказать, потрясающий. Этот фестиваль – событие для Мальты, в первую очередь. Несмотря на то, что остров маленький, тут на удивление активная классическая жизнь, на самом деле. Появление этого фестиваля – это явление фантастическое. А приезд на него этих всех замечательных музыкантов большого стоит. Не каждый большой и активный мегаполис может похвастаться и позволить себе такое созвездие музыкантов в одном фестивале. А играть здесь и видеть свое имя в программке рядом с такими именами, как Григорий Соколов, Сергей Бабаян безумно приятно и большая честь для меня.

- Мне бы хотелось задать вопрос немножко иной. Вы сегодня принадлежите, в определенной степени, к музыкальной элите виолончелистов. Вы общаетесь между собой, вот как с Йо Йо Ма, я знаю, что вы общались и с другими большими виолончелистами. Вы, в определенном смысле, последователь Мстислава Леопольдовича, вы были одним из его последних учеников, и он был вашим наставником. И все это в довольно молодом возрасте. Каково принадлежать к подобной когорте знаменитостей?

- Я общаюсь, да, конечно, с рядом виолончелистов. Я безмерно уважаю всех своих коллег по цеху. Вспоминаю, как в прошлом году был замечательный фестиваль имени Григория Пятигорского в Лос-Анджелесе, где была просто потрясающая концентрация лучших виолончелистов в мире. Там был и Йо Йо Ма, и Лин Харрел, и Ральф Киршбаум, который и организовал этот фестиваль, и Миша Майский, которого я безумно уважаю и дружу, и очень люблю, и Давид Герингас, Трульс Мерк и так далее. Мы все вместе ехали в ресторан на открытие фестиваля, все загрузились, все-все-все, в один большой автобус и едем. И когда мы выходили человек, который стоял рядом с автобусом, сказал: «Слушайте, выглядит, будто Реал Мадрид выходит из своего автобуса». Действительно, были собраны самые сливки. Я очень люблю своих коллег и мне невероятно интересно чему-то у них учиться и делиться с ними какими-то идеями. Мне это очень приятно и интересно, ибо у каждого хорошего музыканта есть свои мысли и есть что-то, чему можно научитьсяи что-то почерпнуть. Можно это принимать или нет, но интересоваться нужно обязательно. Искать.

- Вы остались армянским виолончелистом, или вы все уже далеко за пределами Армении?

- Знаете, я не совсем понимаю, что значит быть армянским или русским, или американским виолончелистом. Я – армянин. Я родился армянином и умру армянином, не зависимо от того, где я буду жить. И я всегда себя чувствую армянином и везде у меня в афишах и программах написано: «Армянский виолончелист». И даже несмотря на то, что я больше 15 лет прожил в Москве, фактически большую часть своей жизни, у меня был выбор на конкурсе Чайковского выступать как русский виолончелист или как армянский. Представлять Россию или Армению. И для меня не было ни секунды сомнений, что я должен представлять Армению. При всей моей любви к России, в душе я чувствую себя, как минимум, настолько же русским, сколько и армянином. Потому что я впитал в себя русскую культуру. Это Гоголь, это Пушкин, это Чайковский, Толстой и так далее…

- Но, с другой стороны, это Комитас, это Бабаджанян, это Хачатурян, это масса замечательных художников, масса замечательных писателей…

- Да. Совершенно верно. Я горжусь тем, что я армянин. Я горжусь тем, что я принадлежу к той нации, из которой вышли такие гении, как Комитас, Хачатурян, Сарьян и так далее. И я считаю своим долгом и в какой-то мере миссией всегда оставаться армянином и всегда нести эту культуру, быть, извиняюсь за высокопарность, но быть послом армянской культуры во всем мире. Я считаю это своим долгом как гражданина Армении и как армянина.

Беседовал Йосси Тавор