ХРОНИКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ: АРМЕНИЯ. ЛЕТО 1916- ЧАСТЬ II
Часть 2
Мы продолжаем публикацию глав из монументальной работы известного русского историка и публициста Валерия Евгеньевича Шамабарова «За Веру, Царя и Отечество», - глубокого и широкого исследования причин, хода и событий Первой Мировой войны. Эта работа уникальна тем, что впервые в советско-российской историографии в исследовании русского историка, посвящённого этой теме, широко освещены ранее замалчивавшиеся советской «историей» события в Малой Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке периода Первой Мировой войны, в том числе Геноцид армян и шире, так называемый «Армянский вопрос».
Валерий Шамбаров. «За Веру, Царя и Отечество!», Москва, Алгоритм, 2003, глава 59
ЭРЗИНДЖАН И ОГНОТ
(продолжение)
Юденич тоже перераспределял войска, снимая их из района Эрзинджана. Отсюда в эпицентр сражения перебрасывались Сибирская казачья бригада, 2-я и 4-я Кубанские пластунские бригады, части 5-й казачьей дивизии. Другие соединения от Эрзинджана поворачивались на юг, на Бингель. 28.8 началось второе контрнаступление русских. Сперва были одержаны успехи. Атакующие прорвались к Огноту, взяли 340 пленных и несколько пулеметов. Но турецкое командование проявило редкое упорство - собрало все, что могло, и бросило войска в третье наступление. Турки понесли в лобовых встречных атаках огромные потери, но опять сумели не только остановить, а опрокинуть русские части и прорвать фронт. Ситуация стала критической, поскольку резервы Юденича были израсходованы. Но и турки находились в незавидном положении развивать прорыв им было уже нечем. Их части страшно поредели, были совершенно измотаны в непрерывных боях. А к русским подтягивались соединения с других участков. 4-я пластунская бригада ген. Крутеня, снятая с Сивасского направления, сделала невозможное - форсированными маршами за 5-6 переходов преодолела 200 км и с ходу вступила в бой в районе Киги. В пользу русских складывалось положение и на флангах. 4-й Кавказский корпус одолевал противника в тяжелых боях у Муша - здесь обозначилось продвижение на запад, на Бингель. А с севера туда же, навстречу им перенацелились войска 1-го Кавказского корпуса ген. Калитина.
И турки "сломались". Юденич, верно уловив этот момент, бросил собранную под Огнотом группировку в третье контрнаступление, и его противник уже не выдержал. Фронт 2-й вражеской армии стал разваливаться. Разрозненные и перемешавшиеся между собой остатки ее дивизий стали откатываться назад, полностью очистив занятые районы. Русские устремились в преследование, добивая их. И боевые действия переместились в горы Бингель-даг и Кызыл-Чубук, где противник смог зацепиться на перевалах и пытался остановить части Кавказской армии, угрожающие уже Харпуту и Диарбекиру. Здесь тоже разыгрались жестокие схватки, но противоборствующие стороны "развела" сама природа. Неожиданно рано, в середине сентября, в горах вдруг выпал снег и ударили морозы. Войска не были готовы к зиме - и турки, и русские сражались в летнем обмундировании. И Юденич 20.9 прекратил наступление, отведя полки в долины. Из соединений, собранных для Огнотской операции, был сформирован 6-й Кавказский корпус под командованием Дмитрия Константиновича Абациева - и занял позиции между 1-м и 4-м Кавказскими корпусами, прочно прикрыв это направление. Сражение завершилось полным разгромом 2-й турецкой армии, она потеряла убитыми, ранеными и пленными около 60 тыс. чел. Русские потери были тоже немалые - 21 тыс. Фронт замер западнее Трапезунда, Эрзинджана, потом поворачивал на восток, проходя южнее Муша, Битлиса и озера Ван. В результате кампаний 1915-1916 гг. Кавказская армия продвинулась на 250-300 км, заняла всю Турецкую Армению и часть Курдистана - территорию, превышающую современные Грузию, Армению и Азербайджан, вместе взятые.
Безуспешным оказалось и второе турецкое наступление на Суэц. В Сирии и Аравии иттихадисты сосредоточили 12 дивизий против 4 британских. Но оказалось, что англичане возвели для защиты канала сильные укрепления причем сделали это весьма "оригинальным" способом. Полиция просто хватала египетских крестьян, съезжавшихся на базар, и отправляла на оборонительные работы. И турецкие атаки с помощью корабельной артиллерии были отражены. К тому же англичане позаботились, чтобы отвлечь значительную часть сил противника. Через ученого-археолога, а попутно шпиона Т.Э. Лоуренса британское разведывательное "Бюро по арабским делам" установило контакты с шерифом (духовным правителем) Мекки Хусейном бен Али. И Англия сумела поднять на восстание арабов Гиджаса - равнины Аравийского полуострова, прилегающей к Красному морю, пообещав им независимость.(И заведомо обманув, поскольку в соглашении Сайкса - Пико уже поделила Ближний Восток с французами. А когда Хусейн бен Али, возглавив восстание, провозгласил было себя "королем арабов", его сразу же тормознули, признав только "королем Гиджаса" - ведь британцы одновременно заигрывали и с его врагом Ибн Саудом, эмиром Неджда и лидером ваххабитов). Но обманы вскрылись уже после войны, а пока выступление арабов очень помогло западным державам, связав турок на Ближнем Востоке по рукам и ногам.
Ну а угрожающая ситуация на Черном море озаботила Ставку, и было решено сменить командующего флотом. Им стал А.В. Колчак, уже выдвинувшийся своими делами в ряд блестящих флотоводцев. Была еще одна причина, по которой выбор остановили на нем - его опыт в высаживании десантов под Ригой. В связи с готовящимся вступлением в войну Румынии и победами на Кавказе Ставка начала планировать на весну 1917 г. Босфорскую операцию удар по Константинополю, чтобы окончательно сломить Турцию. Она предполагалась в двух вариантах - либо наступлением через Болгарию при поддержке с моря, либо десантом. Колчак по дороге с Балтики заехал в Могилев, где был принят Алексеевым и Николаем II. Его проинструктировали о делах с Румынией и поставили задачи, ближайшую - обезопасить морские коммуникации, а на будущее - подготовка к удару на Босфор. Алексеев пояснил, что выбор Колчака - это общее мнение, и по своим личным качествам он может выполнить операцию успешнее, чем кто-либо другой. И выяснилось, что сам Колчак, еще будучи на Балтике, обдумывал возможности десанта на Босфор и изучал ошибки, допущенные союзниками в Дарданеллах, чтобы их избежать.
Самый молодой из командующих флотами (ему было 42 года) прибыл в Севастополь 6 (19).7, и когда принимал дела у Эбергарда, получилось так, что сразу же вскрылось, почему не удается перехватить немцев - вечером вдруг поступило сообщение разведки, что из Босфора вышел "Бреслау" в неизвестном направлении. Колчак хотел немедленно выйти в море силами флота, но выяснилось, что ночной выход вообще не организован, фарватеры не протралены. И если начать тралить на рассвете, то можно выйти лишь в 9 часов утра. Колчак тотчас дал приказ начальнику охраны Севастопольских рейдов заняться организацией ночных выходов с базы - и чтобы такая система действовала уже через двое суток. А утром все же вывел корабли, подняв свой флаг на "Императрице Марии". И около 16 часов настиг "Бреслау", шедший к берегам Кавказа. С 90 кабельтовых открыли огонь, и первым же залпом добились попаданий в немецкий крейсер, который выпустил дымовую завесу и кинулся наутек. Хотя скорость у него была выше, Колчак преследовал его до вечера - для острастки.
А потом командующий решил вообще отказаться от оборонительной тактики. Распорядился не сидеть в портах за минными заграждениями, уступив море противнику, а самим атаковать и блокировать врага на его базах. Прежние шаблоны и инструкции он отмел. На возражения, что немцы и турки все равно вытралят мины, приказал ставить столько мин, чтобы не успевали тралить. Приспособить для этого мелкосидящие суда, чтобы без риска подорваться повторно минировать места собственных полей. И ставить заграждения не дальше 5 миль от берега, чтобы не лишать себя возможности бомбардировать этот берег артиллерией тяжелых кораблей. Весь флот разделить на 2 или 3 группы, одна из которых должна постоянно находиться в море, наблюдая за противником. И Босфор буквально завалили минами, а вдоль турецких берегов теперь непрестанно курсировали миноносцы. Немцы свидетельствовали: "Постановка русскими морскими силами мин перед Босфором производилась мастерски". Или: "Летом 1916 г. русские поставили приблизительно 1800-2000 мин. Для этого они пользовались ночами, так как только ночью можно было подойти к берегу, и новые мины ложились так близко к старым, что можно было только удивляться той ловкости и уверенности, с которыми русские сами избегали своих собственных раньше поставленных мин". Цифра названа точно было поставлено 2 тыс. мин.
Колчак организовал и операцию против Варны. На разведку отправилась подлодка "Тюлень", потом в охранении линкоров 2 гидрокрейсера (авианосца) подошли к кромке вражеского минного поля, и самолеты нанесли бомбовый удар по порту. А за ними к берегу двинулся подводный минный заградитель "Краб" в сопровождении миноносца "Заветный". Но их обнаружила вражеская авиация, и они вынуждены были отойти в румынские воды. 28.8 повторили попытку подойти к Варне - на "Крабе" выявилась неисправность в двигателях, и его в район операции вел на буксире миноносец "Гневный". Их опять заметили, налетели самолеты противника и начали бомбить. "Гневный" отстрелялся от их атак из орудий пулеметов, но фактор скрытности был утрачен, и русские корабли снова ушли. Лишь 1.9, с третьей попытки, тот же миноносец вывел "Краб" к Варне, и субмарина, погрузившись, произвела постановку заграждения. Тоже не совсем удачно - из-за неполадок вышли мины только с одного борта, 30 из 60. Но в ближайшие дни на них подорвались 2 болгарских эсминца и сторожевик.
По береговым объектам наносились артиллерийские, авиационные удары, и Колчак таил надежду помериться силами с "Гебеном" и другими вражескими кораблями в открытом бою. Об одном из своих "визитов" к неприятелю он писал: "День ясный, солнечный, штиль, мгла по горизонту. Гидрокрейсера продолжают операции у Босфора - я прикрываю их на случай выхода турецкого флота. Конечно, вылетели неприятельские гидропланы и появились подлодки. Пришлось носиться полным ходом и переменными курсами. Подлодки с точки зрения линейного корабля - большая гадость; на миноносце - дело другое... Неприятельские аэропланы атаковали несколько раз гидрокрейсера, но близко к нам не подлетали. К вечеру только закончили операцию; результата пока не знаю, но погиб у нас один аппарат с двумя летчиками. Возвращаюсь в Севастополь. Ночь очень темная. Без звезд, но тихая, без волн. За два дня работы все устали, и чувствуется какое-то разочарование. Нет, Сушон меня решительно не любит, и если он два дня не выходил, когда мы держались в виду Босфора, то уж не знаю, что ему надобно". Но боя с линейными силами немцы не принимали. А вскоре "Гебен" подорвался на мине - в третий раз, и капитально. Надолго вышел из строя. Погибли на минах и 6 вражеских подводных лодок. Оставшиеся корабли уже не рисковали выходить и прятались в своих портах. Черное море стало безраздельно русским.
Бои в Иране продолжались до глубокой осени. Но и на этом фронте успехи Центральных Держав оказались скромными. Германская миссия в Афганистане окончилась неудачей, эмир вступать в войну остерегся. И в Персии ожидаемой поддержки турки не получили. Большинство населения относилось к ним враждебно. А если иранские бандиты порой обстреливали русских, то с таким же успехом они обстреливали и турок - просто так, от нечего делать. Дивизия, которую персидский маршал Низам-эс-Салтан якобы сформировал в Керманшахе, как выяснилось, представляла собой лишь 300 - 400 оборванцев, навербованных по базарам и думающих лишь о том, как бы пожрать на халяву, получить денег - если дадут, и сбежать. Сам же Низам откровенно мошенничал с единственной целью выманить побольше средств на свою "армию". Хотя в итоге тоже остался с носом. Караван с германским золотом, отправленный ему из Багдада, до Керманшаха не дошел. Возле пограничного Ханэкина на него напали разбойники и разграбили. Правда, имелись все основания подозревать, что они действовали по наводке или даже под руководством местного турецкого коменданта, которого неосторожно предупредили об особом характере груза. Но концов так и не нашли.
Халил-бею оставалось наступать лишь в расчете на собственные силы. Они тоже были немалыми, но если турецкие пехотные дивизии превосходили русских в ударной силе, то корпус Баратова состоял, в основном, из конницы, и превосходил противника в маневренности. И, отступая при фронтальных ударах, производил смелые демонстрации и диверсии на вражеских флангах, тревожа турок с разных направлений и угрожая охватами. К тому же Баратов имел относительно прочный тыл, закупая продукты и фураж у шахского правительства. Туркам же в краю, уже несколько раз разоренном войной, даже продовольствие приходилось везти караванами из Багдада, за сотни километров. А по мере углубления в Персию коммуникации все больше растягивались. В результате Халил-бей сумел продвинуться на 200 км и взять г. Хамадан. Но дальше части Баратова заняли хорошие позиции у г. Сурджана по притокам р. Карачай и к Тегерану турок не пустили, отбив все атаки.
А когда стабилизировалось положение под Огнотом и Мушем, для помощи Баратову командование стало перебрасывать дополнительные контингенты. Его корпус был усилен 3-й Кубанской казачьей дивизией. А в Западный Иран были направлены 4-я Кавказская казачья дивизия Филимонова, 2-я и 3-я Забайкальские бригады. И на их базе сформировался еще один корпус - 7-й Кавказский, который возглавил генерал-лейтенант Ф.Г. Чернозубов. Он занял позиции от турецкой границы до г. Хиссара и прикрыл промежуток между флангами армии Юденича и корпуса Баратова. Турецкие планы прорыва через Иран оказались похороненными. Впрочем, некоторым участникам этого наступления все же суждено было добраться до вожделенного российского Кавказа. Но гораздо позже. Например, германский капитан Эрвин Мак, командовавший у Халил-бея саперными частями, дошел до Северного Кавказа в 1942 г., будучи уже командиром танковой дивизии. Там он и остался, найдя свою погибель.
Валерий Шамбаров. «За Веру, Царя и Отечество!», Москва, Алгоритм, 2003, глава 59
Подготовил Роман Севанский
Добавить комментарий