В интервью "ГА" директор Института востоковедения Российско-Армянского Университета, профессор Гарник АСАТРЯН затрагивает проблемы гуманитарной науки и задачи востоковедения. 

- Г-н Асатрян, события, происходящие на Ближнем Востоке, вызвали огромную волну комментариев и прогнозов в армянских СМИ. Насколько они профессиональны?

- К сожалению, реакция наших аналитиков, называющих себя востоковедами-экспертами, продемонстрировала недоcтаточный, зачастую поверхностный уровень анализа политической ситуации. Очевидно, что эти люди не знают специфики региона, предыстории конфликтов и делают выводы, исходя из лежащих на поверхности информационного поля реалий, тогда как от востоковеда ожидается исключительно глубинное видение. Тут, разумеется, есть и вина СМИ, которые тиражируют мнение людей, которые позиционируют себя как востоковеды, но сводят анализ к тривиальным выкладкам.

Востоковедение – наука, требующая серьезной академической подготовки. И тут мы подошли к очень важной проблеме - куда более широкой, чем реакция на конкретную политическую ситуацию. Это массовое проникновение дилетантов в профессиональную среду и полная свобода позиционировать себя в качестве аналитиков, экспертов, востоковедов...

Наука Армении, и это касается не только востоковедения, нуждается в инвентаризации и оптимизации, в определении статуса как отдельных ученых, так и научных подразделений, исследовательских институтов и вузов на основании четких, общепринятых в международной науке критериев, исключающих возможность имитации и профанации научной деятельности. Пора, наконец, определиться с нашими научными ресурсами, кадрами, потенциалом. Новый закон о науке должен максимально способствовать внедрению объективных критериев оценки работы ученого, иначе мы потеряем и образование, и науку.

- Но Госкомитет по науке Армении уделял особое внимание внедрению принятых в мире наукометрических параметров…

- Да, подходы и предложения комитета были адекватными, но когда научно-образовательное поле деформировано многолетним негативным отбором, укоренившейся антисистемой, даже применение адекватных подходов далеко не всегда дает желаемый результаты, в чем мы не раз убеждались. Есть люди, работающие исключительно во внутриармянском пространстве, порой просто имитирующие научную деятельность. Их имена практически не известны международному академическому сообществу. Наличие у них высоких регалий или позиций в иерархии нашей системы указывает лишь на провинциализм и местечковость внутриармянского гуманитарного поля.

- Как решить эту проблему?

- Это системная проблема, она касается не столько отдельных людей, сколько профанации научного поля в целом. В такой ситуации можно говорить лишь об отдельных "островах", занимающихся созидательной деятельностью - тех вузах и научно-исследовательских институтах, в которых, вопреки общему негативному фону, сохранилась здоровая рабочая атмосфера, судьбы целых направлений не доверены случайным людям, а руководство склонно к принятию решений на основе справедливости и объективных параметров. Таких структур мало, но они есть, и именно они станут основой новой системы науки и образования, которой предстоит сформироваться.

- Как вы относитесь к использованию зарубежного опыта?

- Мы часто апеллируем к западному опыту, но порой используем не самые удачные модели. Однако в контексте сказанного использование международного опыта совершенно необходимо. В западных, а сейчас и в российских университетах, если работа ученого не соответствует определенным наукометрическим параметрам, он не может рассчитывать на престижную должность, карьерный рост. Это сохраняет тонус, здоровое напряжение, без которого наука и образование развиваться не могут. Статус ученого в национальной научно-образовательной системе, его карьерный рост, финансовая поддержка его проектов – все должно быть непосредственно связано с его научными достижениями, реальным вкладом в науку. Использование размытых критериев и сомнительных подходов лишает ученого мотивации, уничтожает здоровую конкуренцию. Человек или опускает руки, или принимает решение уехать из страны.

- Что нужно изменить в системе высшего образования?

- Вузы должны стать не только образовательными, но и статусными научными учреждениями, ведущими серьезную исследовательскую работу. Этот подход оправдывает себя и придает принципиально новое качество научно-образовательному процессу.

- Вы уже несколько лет работаете в Российско-Армянском университете. Какая ситуация там?

- Думаю, сегодня это единственный вуз Армении, где учитывается научный базис того или иного направления. Если этого базиса нет, если нет активно работающих ученых, развитие данного направления невозможно. В РАУ реально действуют объективные критерии оценки научной работы, установлена высокая планка, соответствовать которой обязан каждый сотрудник. Не знаю другого вуза в Армении, где постановка важных научных задач, вопросы интеграции в мировую науку были бы постоянно в фокусе внимания и руководства, и профессорско-преподавательского состава. Последние достижения науки, работа по передовым направлениям – постоянная составляющая обсуждений на заседаниях ректората и ученого совета.

- Но ведь все сотрудники вузов и научных учреждений не могут отвечать самым высоким требованиям…

- Разумеется. Ни одно научное или образовательное учреждение мира не представлено учеными исключительно высокого уровня. Есть начинающие, но перспективные исследователи, которые просто еще не успели добиться серьезных результатов, есть ученые среднего звена, чья добросовестная работа также очень важна для развития науки в целом. Речь идет о планке, которая априори должна исключить непрофессиональный уровень, недобросовестность, провинциализм в науке. При всем разнообразии научного поля в условиях адекватной системы отбора и здоровой конкуренции на верху пирамиды оказываются самые авторитетные. Они, по сути, эту планку устанавливают и ответственны за нее. Но гуманитарное научное поле Армении в целом трудно назвать здоровым, объективные критерии в нем не работают, вследствие чего научные структуры нередко возглавляются случайными людьми. Это – серьезное препятствие для развития настоящей, большой науки, разрушающее научно-образовательную систему и лишающее молодых стимула к исследовательской работе.

- Какие направления востоковедения развиваются в РАУ?

- Это иранистика, тюркология, арабистика и индология в системе востоковедения и регионоведения, представленные на уровнях бакалавриата и магистратуры в армянском и русском секторах. Есть и аспирантские программы по языкознанию и этнографии. Индология – новое, но, полагаю, перспективное направление для Армении. В ближайшее время в РАУ будет утверждено направление "востоковедение и африканистика" в системе Министерства образования и науки РФ, что расширит географию наших абитуриентов.

- Судя по всему, в сфере гуманитарной науки Армении Институт востоковедения РАУ является наиболее интегрированной в международное научное пространство структурой.

- Надеюсь, что это так. В нашем активе - один из самых рейтинговых востоковедческих журналов – "Иран и Кавказ", который выходит под моей реакцией уже 24 года в престижном голландском издательстве Бриль. Без преувеличения в журнале публикуется мировая востоковедческая элита. Сотрудники нашего института печатаются в самых авторитетных журналах, издают монографии за рубежом. Отмечу также наш русскоязычный ежегодник "Caucaso-Caspica: Труды Института востоковедения РАУ", а также ежеквартальный научный журнал "Штудии по Кавказско-Каспийской словесности", издаваемый нами совместно с Центром Большой исламской энциклопедии в Тегеране и выходящий на двух языках – персидском и русском. Эти проекты – действенные рычаги реальной интеграции огромного научного пространства, центром которой является Институт востоковедения РАУ. Только за последние полтора года сотрудниками нашего института опубликовано более двух десятков статей в индексируемых в системах Scopus и Web of Science журналах. Множество статей вышли в престижных русскоязычных изданиях, не говоря уже о монографиях, учебных пособиях, активном участии наших ученых в международных конференциях и организации международных форумов у нас. Это - показатели крупного научно-исследовательского института. Повторюсь: речь идет о проделанном за очень короткий срок. У нас преподают носители языков, а студенты имеют возможность стажироваться за рубежом.

- Каких специалистов готовит Институт востоковедения РАУ?

- Мы готовим не только классических востоковедов, но и регионоведов – для более прикладной деятельности. Важная специфика образовательного процесса – междисциплинарный аспект, который возможен благодаря кооперации с сильными школам по экономике, юриспруденции, представленными в РАУ. Так, например, один из наших магистрантов-иранистов защитил диплом в такой мало исследованной области, как исламский банкинг. Работа была отмечена на международном конкурсе в России как одна из наиболее оригинальных. Важное преимущество нашего университета - то, что студенты изначально приобщаются к исследовательской деятельности, общаются не просто с преподавателями, а с активно работающими учеными, что формирует высокую требовательность к себе и здоровый подход к процессу обучения.

Значимость гуманитарного знания в мире постоянно растет. Помимо собственно научных и прикладных аспектов, гуманитарное знание имеет особую миссию - оно защищает от провинциализации сознания, поразившей общества, как ни парадоксально, в эпоху открытых границ и неограниченного доступа к информации. Именно состояние гуманитарного поля определяет уровень развития социума. Что касается востоковедения, важность и востребованность этой области для Армении трудно переоценить. Мы – часть Востока, и что бы ни происходило в регионе, неизбежно касается нашей страны. Поэтому одной из приоритетных целей развития востоковедения в РАУ является подготовка кадров, способных обеспечить теоретическую базу для разработки политических стратегий, прогнозирования, решения вопросов национальной безопасности.

Гаянэ САРМАКЕШЯН