Завтра знаковый для армянства  День. Далеко не каждый народ может позволить себе роскошь разом отмечать две великие и священные победы. Между армянами, бравшими Берлин, и теми, кто освобождал Шуши, есть глубокая, незримая духовная связь. Боевые традиции были переданы в абсолютно надежные руки. Ведь не секрет, что именно Карабах дал стране целую плеяду замечательных военачальников... В конце концов, из более чем 80 национальных формирований одной лишь армянской дивизии довелось штурмовать Берлин! Обе победы достались ценой невероятных страданий и большой крови, поэтому они одинаково нам дороги.

Освобождение армянского Шуши 8-9 мая 1992 года — одна из великолепных страниц карабахской национально-освободительной войны. План операции был разработан Аркадием Тер-Тадевосяном, легендарным Командосом, первым командиром ВС Нагорного Карабаха. Как-то в одном интервью он подчеркнул, что главную роль в освобождении города сыграли простые бойцы, карабахский народ в целом. “С освобождением Шуши были обезврежены все азербайджанские огневые точки и военные базы в окрестностях Степанакерта. Эта операция подтвердила жизнеспособность военной мысли армянского народа”, — сказал генерал. С этим согласятся даже люди, далекие от военного дела, ведь армянская сторона в те дни уступала противнику и в живой силе, и технически. Но... Вопрос жизни и смерти был решен убедительно и радикально. Навсегда. После Шуши был открыт Лачинский коридор и разорвана блокада Карабаха. Предлагаем читателям данные об участии армян в Отечественной войне, а также заметки писателя Зория БАЛАЯНА, написанные вскоре после Шушинской эпопеи.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
ВОЙНА И АРМЯНСКИЙ ФАКТОР

Более полумиллиона наших соотечественников сражались на фронтах. 108 стали Героями Советского Союза, 27 — полными кавалерами солдатского ордена Славы. В состав Советской армии входили 6 полностью армянских дивизий и 7 таких же соединений, укомплектованных в значительной степени армянами. Более 70 человек стали генералами. А имена маршала Ивана Баграмяна, адмирала Ивана Исакова, маршала авиации Арменака Ханферянца (Сергей Худяков), главного маршала бронетанковых войск Амазаспа Бабаджаняна, генерал-полковника Михаила Парсегова известны во всем мире. Конструкторы Артем Микоян, Амо Елян обеспечивали армию лучшими самолетами и орудиями...
Всесоюзную победу ковали шесть доблестных армянских национальных дивизий: 76-я, 390-я, 408-я, 409-я, 89-я, 261-я. 89-я дивизия оказалась на одном из самых кровавых участков войны.
В декабре 1941 г. в Ереване была сформирована 89-я стрелковая дивизия; ее командиром был назначен полковник Симон Закиян. В августе 1942 г. эта дивизия была направлена на фронт и прошла боевой путь от предгорьев Кавказа до Берлина.
В августе 1943 г. 89-я дивизия вела штурм неприступной гитлеровской “Голубой линии”. После ее разгрома важнейшим узлом обороны противника на Таманском полуострове были Ахтанизовский, Бугазский, Кизылташский лиманы. Над этими полуболотистыми местностями господствовала 164-я высота. Маршал С.Тимошенко, наблюдавший упорство и храбрость воинов 89-й дивизии, после освобождения Тамани лично прибыл к бойцам, чтобы поблагодарить и наградить их. Приказом Верховного Главнокомандующего от 9 октября 1943 г. 89-й армянской горно-стрелковой дивизии было присвоено звание Таманской. В последующем это подразделение принимало участие в освобождении Крыма и с боями дошло до Берлина.
Около 2 тысяч бойцов и командиров дивизии были награждены боевыми наградами. Командиру дивизии Нверу Сафаряну было присвоено звание генерал-майора. Впоследствии Таманская дивизия участвовала в освобождении Керчи и Севастополя, за что ее наградили орденом Красного Знамени и Красной Звезды.
Осенью 1941 г. сформировали 408-ю стрелковую дивизию, части которой были расквартированы в разных районах Армении. Вскоре она пополнилась воинами-армянами и стала армянской дивизией. Командиром ее был назначен полковник П.Кицук. Дивизия приняла участие в тяжелых боях под Новороссийском и Туапсе.
390-я армянская дивизия была сформирована в начале 1942 г. на фронте, в боевой обстановке, на Керченском полуострове. Командиром дивизии был назначен полковник Симон Закиян, ранее командовавший 89-й дивизией.
Вместе с другими частями дивизия вступила в тяжелые бои с противником, стремившимся захватить Керченский полуостров. На протяжении пяти месяцев — до мая 1942 г. — дивизия вела изнурительные бои против превосходящих сил противника. Воины-армяне несли большие потери, но оказывали противнику героическое сопротивление. В бою погибли командир дивизии С.Закиян, многие командиры и бойцы. В мае противнику удалось занять Керчь. После этого 390-я армянская дивизия была расформирована. Многие ее воины были переброшены в Севастополь и приняли активное участие в его обороне.

...Более 80 тысяч армян бились против фашизма в армиях союзников, в партизанских отрядах и в рядах Сопротивления. По сей день в Греции помнят Андраника Гукасяна, погибшего в неравном бою под Дерзута. Вспоминают греки и Ерванда Гукасяна, Сильвестро Калеяна, Аветиса Ярджяна, Марата Тертеряна. В Италии Мкртич Даштоян и Геворк Колозян навечно остались в числе самых достойных героев. Во Франции действовал Национальный армянский фронт Сопротивления. Имена Мисака Манушяна, Ншана Тер-Мартиросяна, Гайка Дпиряна, Арсена Чакряна, Арутюна Гараяна известны не только французам. А Первый Армянский партизанский полк Александра Казаряна и Бартуха Петросяна освобождал от фашистов города Ним и Ла Калмет. В Болгарии сражались Акоп Паронян и Эрмине Разградлян, которой едва исполнилось 17 лет. Рука об руку с югославами сражались на “чужой” родине Аракел Саакян, Цолак Африкян, Паргев Акопян. В горах далекой Эфиопии погиб Бабкен Сеферян. Только в армии США более двух десятков тысяч армян участвовали в боях. Прославились генералы Саркис Зардарян, Гайк Шекеджян, Ерванд Дервишян, майор Керк Кркорян и многие другие. Генералы Арам Караманукян и Григор Индоян немало сделали для создания сирийской армии. Не отставали от мужчин и женщины — Роз Гулбанкян, Клара Апигян, Чейл Сю Сарафян...

* * *
Несколько красноречивых цифр свидетельствуют, какой дорогой ценой была добыта Победа. 5 177 410 советских военнослужащих убиты, 1 100 327 человек умерли от ран, небоевые безвозвратные потери составили 540 580 человек, пропали без вести, попали в плен, а также неучтенные потери — 4 454 709 человек. Среди гражданского населения страны погибли 13,7 млн человек. Общие материальные потери СССР составили 2569 млрд долларов (30% всех национальных богатств); затраты на военные расходы — более 193 млрд долларов...

ВПЕРЕД
С ПЕСНЯМИ ПОБЕДЫ

В годы Отечественной войны победу ковали и на фронтах, и в тылу. Без преувеличения, армия и народ были едины. Вот несколько красноречивых фрагментов из газет военных лет.

Весть о разбойничьем нападении немецких фашистов на наши рубежи и мирное население городов вызвала гневное возмущение в нашем народе. Советский народ преисполнен непреклонной решимости нанести сокрушительный удар по презренному врагу. Советские композиторы, как певцы нашего великого народа, всегда находились в его передовых рядах. Сейчас, когда настал час положить конец стремлению кровавого фашизма к мировому господству, мы создадим песни победы, которыми воодушевим наших красных бойцов на освобождение человечества от фашистских каннибалов.
Мы, композиторы Советской Армении, готовы по первому же призыву нашего правительства и партии вступить в ряды славной Красной Армии.
Ашот САТЯН,
заслуженный артист республики, композитор, орденоносец
“Советакан Айастан”, 24 июня 1941 г.

КЛЯТВА СЕМИ БРАТЬЕВ
КАРАГЕЗОВЫХ

На один из мобилизационных пунктов пришел рабочий Галуст Карагезов.
— Мои два брата, — сказал он, — уже сражаются с подлым врагом. Сегодня отправляемся на фронт я и остальные четыре брата. С чувством гордости вступаем мы в ряды защитников нашей Отчизны.
Семь братьев Карагезовых дали священную клятву — не отступать в бою, драться до полного уничтожения врагов нашей Родины.
“Правда”, 28 июня 1941 г.

ПРИТОК ДРАГОЦЕННЫХ
ВЕЩЕЙ

Народный художник Армянской ССР Мартирос Сарьян внес в фонд обороны 6 тысяч рублей, депутат Верховного Совета СССР Вагаршян — 4 тысячи рублей наличными и 10 тысяч облигациями. Преподаватель консерватории Евгения Хосровян передала в фонд обороны цепь червонного золота, золотой перстень и золотые часы, а также облигации на 8 тысяч рублей. Домохозяйка Кечеджиева внесла бриллиантовое кольцо и золотую цепь, ее муж, композитор Вартан Буни, — серебряный портсигар и различные золотые вещи, обязавшись отчислять 10 процентов своего заработка до окончания войны. Служащая Ереванского консервного завода тов.Тарджиманян сдала через Госбанк в фонд обороны 2 килограмма 450 граммов чистого серебра.
“Правда”, 12 августа 1941 г.

ТЕЛЕГРАММА СЕКРЕТАРЯ ЦК ВЛКСМ Н.МИХАЙЛОВА РУДОКОПУ
АРАМУ АРУТЮНЯНУ

Горячо поздравляем с рекордной выработкой. Ваша замечательная работа показывает, какие неисчислимые резервы мы имеем. Поставить все целиком на службу фронту — задача комсомола. Надеемся, что опыт своей работы вы передадите молодым горнякам Кафанских рудников. Желаем дальнейших успехов.
Секретарь ЦК ВЛКСМ
Н.Михайлов
“Коммунист”, 5 февраля 1942 г.

ПИСЬМО ГАРЕГИНУ
БАЗМАДЖЯНУ
ОТ ЕГО ЖЕНЫ

Мой Гарегин! Сегодня получила от тебя письмо. Дома все в порядке, все здоровы. Хочется поделиться с тобой мыслями.
Мой дорогой муж! Вот сижу я сейчас у постели нашего сынишки Левы и думаю. Детоубийцы хотят уничтожить наше поколение — отнять у нас с тобой наше счастье — загнать меня и многих таких, как я, в рабство... Гарегин, я не удержалась: слезы упали на одеяльце Левочки. Ты прости меня — эти слезы не от слабости, а от злости, от ненависти к проклятому Гитлеру. Он рвется в наши края, на Кавказ. Скоты хотят влезть в наш дом и хозяйничать здесь. Этого не должно быть. В твоих руках, Гарегин, в руках твоих товарищей, в наших руках наша судьба.
Дерись, Гарегин, смело. Дерись за нашего сына, за меня, за свой Кавказ, за Родину нашу. Не отступай, Гарегин, не осрами нас. Будь достоин гордого имени кавказца.
Целую крепко, твоя Катюша Гогишвили
Газета “Боец РККА”,
18 августа 1942 г.

“ШУШИ МЫ БРАЛИ
УМЕНЬЕМ”

(Из заметок Зория Балаяна)

...В два часа тридцать минут ночи с седьмого на восьмое мая 1992 года Аркадий Тер-Тадевосян, прозванный в народе Командосом, отдал приказ о начале уникальной операции. Она разрабатывалась на протяжении долгих недель. Иные побаивались, что, мол, некоторые газеты опубликовали схемы, чертежи, карты операции Шуши. Не надо беспокоиться, что противнику будут выданы секреты. Нет оснований для беспокойства. Я день и ночь находился рядом с Командосом. Накануне вместе с генералом Далибалтаяном обходил командные пункты всех направлений. И скажу, что речь действительно идет не о чертежах или статистических данных. Речь идет о чистой воды философии.
Командный пункт. Пологая сопка. Говоря морским языком: прямо по носу — Шуши, слева за лесистыми горами — Лисогор. Справа — Джанасан. Мы в Т-образной траншее. Кроме всего прочего, у нас есть бинокли. Рядом с траншеей за выступом установлен перископ. Позади в неглубоком овраге — КШМ (командно-штабная машина с радиостанциями). Об остальном — пока помолчим. Были детали, которые могли бы заинтересовать самого маршала Баграмяна.
Я делал записи. Чаще всего командующий запрашивал по рации “Валеру” (Валерий Балаян): “Валера, я Тринадцатый, отвечай!” Или просил начальника связи регулярно вызывать “Валеру”. “Валера” — одно из наиболее сложных направлений. Но тот молчал. Это обстоятельство удручало командующего, ибо от решения задач, связанных с Валериным направлением, зависел успех операции.
К утру “Валера” отозвался. Выяснилось, что общению мешал тот самый снегопад, который стоил немалых дипломатических хлопот президенту Армении в Иране. Высота большая. Значит, снег глубокий. Для сведения скажу: каждые сто метров вверх — это минус один градус. Например, разница между температурой на берегу моря и на вершине находящегося рядом тысячеметрового холма — десять градусов. А тут, где шли бои за взятие Шуши, высота выше двух тысяч метров.
На рассвете Командос долго вызывал на связь “Аго” (Аркадий Карапетян). Наконец Аго откликнулся.
— Где ты? — нервно спросил Командос.
— Я с ребятами под Шуши, — ответил Аго.
— Зачем ты мне... (дальше слова, которые с армянского не имеют идентичного перевода), ты нужен мне не под Шуши, ты в Шуши мне нужен.
Забегая вперед, скажу, что через пару часов Аго вошел в Шуши и тотчас же доложил об этом.
Разговоры о том, что азербайджанцы предали и сдали Шуши, что армяне применяли оружие, вызывающее страх, и прочее — разговоры в пользу бедных. Об этом, убежден, лучше всех знают шушинцы, на глазах которых на протяжении длительного времени уничтожались Степанакерт и вся округа.
При первых лучах начинающегося дня восьмого мая — в перископ было хорошо видно, — колонны техники змеей отползали от подножия скалы с телевышкой. Знают ли те, кто тотчас по взятии Шуши поднял антиармянский истерический вой, что была стопроцентная возможность обстрелять эту колонну и, образовав воронку, перебить всю живую силу. Другой-то дороги не было. Дорога на Лачин отходила от Шуши уже внизу. Дали шанс выбраться всем. Об этом знают и живые, и мертвые. Добавим, что нетрудно было перекрыть за Шуши единственную трассу. Опять же была бы бойня. Но хотелось избежать большой крови с обеих сторон. И ее не было.
Когда рассвело, я долго рассматривал в бинокль гордый силуэт Казанчецоца. Это самый большой армянский храм на всем Армянском нагорье. Я знал, что он битком набит снарядами.
В блокноте я сделал его набросок. Купола уже не было.
На подступах к Шуши горели свои и вражеские танки, БТРы, БМП, легковые и грузовые машины, автобусы. От прямого попадания снаряда взорвался армянский танк. Башню со стволом выбросило в сторону, а тела двух танкистов подняло в воздух. Словно они катапультировались.
Все это происходило на наших глазах. Среди разнородных шумов доминировал голос начальника связи армии Артура Папазяна. Казалось, слышишь страстного комментатора спортивных состязаний. Увы! Здесь шла жестокая война и погибали люди.
...К вечеру Командос, который в шутку и всерьез называл меня комиссаром, попросил, чтобы я срочно отправился в город и передал Сержику (министру обороны НКР Сержу Саргсяну) то, что нужно. Я поехал в город одетым в зимний камуфляж, не подумав о том, что в таком виде меня можно принять за пижона. Уж чего я боюсь в жизни — даже невзначай походить на пижона. Я ведь, презрев кокетство, прекрасно сознаю, что все наши жители знают меня в лицо. И знают, что я человек сугубо штатский. Не станешь же объяснять каждому, что накануне ты взял у министра внутренних дел Арцаха А.Исагулова его форму с зимним бушлатом потому, что ночь на командном пункте придется проводить под открытым небом. На меня действительно обращали внимание, когда я вылез из машины и направился к зданию, где находился Серж Саргсян.
Карабахское подполье нельзя представить без Сержа. И позже я напишу о нем. Пока лишь скажу, что родился он в Арцахе, живет в Арцахе, семья его — в Арцахе.
Этот невысокого роста парень в очках (так назовем, чтобы подчеркнуть нашу разницу в возрасте) всерьез озабочен одним — проблемами боеспособности нашей молодой армянской армии. Скажу лучше словами Командоса: “Сейчас полегчало. Серж приехал. На душе стало спокойнее”. Аркадию Тер-Тадевосяну не откажешь в объективности.
Перед рассветом следующего дня, 9 мая, я в последний раз с нашей командной сопки бросил взгляд на подавленную и поверженную огневую точку Шуши. Оттуда еще доносились выстрелы. Горели дома, подожженные азербайджанскими омоновцами. Глядя с нашей сопки на Шуши, я думал о том, как он горел в 1920 году. Родной до боли город в том году, словно живой человек, истекал кровью. Надо бы всем напомнить библейское предупреждение: “Кто прольет кровь человеческую, того прольется кровь рукою человека”. Через мгновение, через год, а то и через сто лет придет к убийцам не месть, а воздаяние. С этими мыслями на рассвете я отправился в Шуши.
С группой бойцов мы поднялись по брусчатым улицам к храму Казанчецоц. Кто-то из ребят достал из рюкзака армянский красно-сине-оранжевый флаг. Подобрал по дороге палку и прикрепил к нему яркое полотнище. За поворотом неожиданно перед нами вырос храм.
Трудно передать, какое мы испытали волнение. Шесть или семь лет кряду я ездил сюда, когда шла реставрация Казанчецоца. Под косыми взглядами азеров работала группа реставраторов, руководимая инженером-строителем Ромой Ерицяном. Это ему и Володе Бабаяну, их упорству мы обязаны тем, что храм выстоял. Всех руководителей в Ереване мы подняли тогда на ноги. Многое успели сделать. Заменили разбитые и украденные камни. Восстанавливали по науке. Успели сварить остов разрушенного купола. Укрепили несущие конструкции. Так получилось, что в процессе реставрации камни стали моими добрыми знакомыми. А сам храм — частицей моей души.
Все эти годы я думал о нем как о родном человеке. И вот он предстал передо мной в своем одушевленном, очеловеченном облике. Израненный, закопченный, с подтеками от дождя и снега, словно истекающий кровью. Поцеловав камень у входа, я вошел в храм и замер. От пола до потолка аккуратно уложены зеленые ящики. Теперь я понял, почему азеры говорили, что храм превращен в арсенал. Знали, что мы по храму стрелять не будем.
Парни подняли над армянским храмом армянский флаг.
Вокруг храма валялись длинные ящики от ракет “Град”. Гора. Я стал считать ящики по придуманной тут же системе. Частями. Потом умножал на высоту, на ширину. Вышло около двух тысяч единиц. Бедный Степанакерт. Все это падало на голову моего города. И еще сколько должно было упасть. И сколько мы должны были бы бросить на Шуши. Выходит, что подавление огневой точки нужно было обоим народам.
К полудню 9 мая 1992 года нарастал наплыв людей, желавших увидеть Шуши собственными глазами. Вместе с епископом Паргевом и телеоператором Шаваршем Варданяном решили в первые же часы совершить путешествие по вырвавшемуся из плена Шуши. Шаварш снимал. Я комментировал. Мы шли по маю 1992 года, и нас не оставляло ощущение того, что камни Орлиного гнезда (Шуши) хранили следы ног князя Сахла Смбатяна (IX век), Асана Джалаляна (XIII век), Мелика Шахназаряна и полководца Авана (XVII-XVIII).
...Выстрелы из автомата. То салютовали победители. Пожары делали свое дело. Горели арсеналы в частных домах, в милицейском подвале — всюду. И раздавались выстрелы из огня. Неожиданно начальник штаба встал посреди улицы, смачно матюкнулся и громко сказал, пытаясь заглушить перезвон и перекличку перестрелки: “Это еще не победа, что вы делаете? Это еще не победа”.
Я понимал, что речь не только о том, что будет нелегко пройти с боями через Заставу, Заросла, Лисогор, Лачин, Забух к Горису, чтобы открыть живительный коридор. Я понимал, что речь идет о Победе. Я никогда не забуду этот истерический выкрик Феликса — начальника штаба.
Взятие Шуши и я не считал окончательной победой. Скорее — аргументом самоуважения. Впервые за последние 250 лет в Шуши нет и намека на конфликт. Но это не значит, что мы должны забыть историю. Первое, что было предпринято: удержать людей, переживших “Сумгаит”, “Баку” и многое другое, от неправедных чувств мести и злобы. Сберечь мусульманскую мечеть, построенную в начале нынешнего века персами.
Не исключаю (скорее, уверен), что нам предстоит пережить еще много тяжелого. Будут дни трагические, будут хаос и паника, новые потери земли. Но в любом случае Шуши — это событие в истории войны.
Шуши мы брали умением. Сам слышал в одной передаче, что на Шуши напали одиннадцать тысяч армян. Чего только не выдумывали, чтобы оправдать себя. Приводили фантастические статистические данные боя, рассказывали небылицы. Все было намного проще. Народ воевал за свою землю и чувствовал спину Армении. Когда-нибудь люди узнают о деталях разработанной операции и поразятся, как хитро была она задумана и реализована молодыми парнями, имена которых я могу здесь перечислить. Может, в другой, специальной книге постараюсь рассказать о героях, воевавших на всех направлениях. И еще я надеюсь, что мои коллеги-писатели непременно “разговорят” Аркадия Тер-Тадевосяна, Сержа Саргсяна, Аркадия Карапетяна, Самвела Бабаяна и других. И мир многое узнает о Шуши, Арцахе и их славных сынах.