— Лусинэ, расскажите о своей семье. Вы родились в Армении, но выросли в Эстонии.

— Я родилась в Ереване. Во время развала Союза наша семья переехала в Таллин. На тот момент там по-прежнему говорили на русском, хотя Эстония всегда отличалась от других советских государств тем, что была более европеизированной. Переехав туда, я впервые услышала иностранный язык. У нас в семье всегда использовали русский и армянский — я даже до конца не осознавала, что это два разных языка. Поняла это, только когда пошла в школу. Я очень полюбила эту страну и комфортно себя в ней чувствую. Могу назвать Эстонию своей второй родиной, потому что прожила там почти всю сознательную жизнь, порядка 25 лет. Там живут мои родители и брат, а мы с мужем и детьми уже три года живём в Швейцарии, в Цюрихе. Здесь нам тоже очень нравится.

— Ваше первое образование не связано с модой, не так ли?

— У меня был выбор, куда поехать учиться. Я могла остаться в Эстонии, где рассматривала филологический факультет в Тартуском университете, ведущем вузе страны. Ещё думала поступить в Эстонскую академию художеств в Таллине, но практически в последний момент отказалась подавать туда документы. После нескольких лет художественной школы и полугода подготовительных курсов мне показалось, что у меня не получится посвятить творчеству всю жизнь — я слишком приземлённый человек. Таким образом, я отправилась в Ригу, где прожила четыре с половиной года. Поступила в Высшую школу экономики и управления на факультет экономики и бизнес-управления. Дипломная работа у меня была по маркетингу. В итоге то, что я изучала, и применяю на практике.

— А что привело вас в сферу моды?

— Пока училась, у меня почти не было выходных дней. Моя семья жила скромно, и мне приходилось работать, чтобы оплачивать учебу и жильё в Риге. В последний год учёбы, на четвёртом курсе, появилась возможность устроиться в магазин люксовых брендов прет-а-порте в качестве продавца-консультанта. На эту должность был серьёзный отбор. Тогда, в 20 с лишним лет, мне казалось, что я уже что-то знаю о моде, но выяснилось, что это нет так. Меня взяли, но выдали огромное количество литературы, которую нужно было прочитать за неделю. Когда я приступила к работе, первым открытием стало то, что люди, которые покупают вещи тех или иных брендов по очень высокой цене, не тратят деньги на ветер — они разбираются в моде и понимают, что покупают. Поэтому твои знания должны быть ещё глубже. Я изучала историю брендов, их представители приезжали к нам в магазин и устраивали воркшопы. Это был мой первый осознанный опыт, связанный с модой. В работе были свои сложности, но мне было очень интересно.

— Тогда вы поняли, что хотите заниматься модой?

— Я не собиралась продолжать работать в сфере моды, но начала использовать приобретённые благодаря этому опыту навыки стилизации для себя. В том магазине были последние коллекции от известных брендов, и однокурсницы часто спрашивали, не хочется ли мне что-то из них купить. Мне не хотелось, поскольку я не видела смысла иметь такую дорогую вещь, если мой образ жизни не располагает к тому, чтобы её носить. У меня не было зависти к людям, которые могли себе позволить эти вещи. Я была рада тому, что научилась искать им альтернативу за ту стоимость, которую могла себе позволить. Кроме того, научившись разбираться в стилистике и увидев подход люксовых брендов к пошиву и презентации изделий, я стала иначе относиться к покупкам.

— После окончания учёбы в Риге вы год прожили в Швейцарии. То, что вы впоследствии переехали в Цюрих, как-то связано с этим опытом? 

— В Швейцарии я действительно во второй раз. Разница только в том, что в первый я жила во французской части, а сейчас — в немецкой. Оказавшись здесь после своего первого университета, я и подумать не могла, что через 10 лет перееду — обстоятельства сложились совершенно непредсказуемым образом. После практики в Швейцарии я вернулась в Таллин, где и познакомилась со своим супругом. В Таллине работала уже по специальности, маркетинг-менеджером в скандинавской компании. Параллельно вела свой блог — много фотографировала и публиковала свои образы. С 2009 года я активно публиковалась на разных платформах, а уже год спустя официально зарегистрировала свой блог. Моё окружение не понимало, что вообще я делаю и зачем мне это нужно. В то время блоги уже начинали набирать обороты на западе, но у нас были в новинку, поэтому вся моя активность выглядела странно и сопровождалась массой неловких ситуаций. В 2010–2011 году само понятие «блогер» звучало странно. В постсоветских странах к блогерам до сих пор относятся пренебрежительно. Возможно потому, что мало кто себе представляет всю эту кухню и объём работы — воспринимают только конечную картинку. Потом я начала освещать мероприятия, и это тоже было для Таллина чем-то новым, поскольку я писала на русском и английском. У меня никогда не было большой аудитории, но я была одним из самых видных персонажей, которые делали что-то в официальных и неофициальных медиа. Я работала в маркетинге в разных отраслях, а блог был способом самовыражения.

— А что сподвигло вас поступить в Таллинскую школу дизайна?

— В 2012 году я устроилась в крупную эстонскую компанию, которая предоставляла возможность роста и путешествий. Но порой мне казалось, что там я напрасно трачу время, когда могла бы воплощать свои творческие идеи в другом месте и быть более полезной. У меня было много амбиций и желания самовыражаться. Тогда в моей голове уже созревал план, но мне казалось, что для его осуществления я ещё должна набраться знаний. Самостоятельного изучения было мало, поэтому я решила получить профессиональное образование в области дизайна и стилистики. Мне было бы сложно посещать вуз параллельно с работой, и я поступила в специальную школу, где обучение длилось три года и проходило в вечернее время. Дизайнером я становиться не собиралась, но чтобы серьёзно работать в модной индустрии, мне нужно было узнать, как устроены все процессы изнутри. Я их прошла и создала дипломную коллекцию.

— В 2015 году вы начали работать на телевидении. Как это произошло?

— На телевидение меня пригласили благодаря тому, что на тот момент я была активным русскоязычным блогером. Тогда в Эстонии открылся первый русскоязычный канал. Его цель состояла в том, чтобы популяризировать культурную жизнь в Эстонии среди русскоязычного населения — раньше ничего подобного не было. На этом канале было много интересных передач, и одна из них наша — про моду, дизайнеров, тренды и то, как устроены бизнес-процессы в этой индустрии. Это была авторская программа эстонского дизайнера Оксаны Тандит, где я вела две рубрики — одна была посвящена фэшн-блогингу и трендам, а вторая — местным дизайнерам. Чуть позже я получила предложение стать ещё и главным костюмером-стилистом всего канала, и, пожалуй, это была одна из самых сложных для меня работ в плане объёма. Мне очень нравилось работать на телевидении, у нас был отличный коллектив, но эта работа требовала полной отдачи и совмещать её с семейной жизнью было очень сложно. Дома меня практически не было, а на тот момент моему ребёнку исполнилось чуть больше года. Кроме того, мне стали часто предлагать и другие большие проекты, от которых сложно было отказаться — мне был интересен любой опыт.

— Почему вы ушли с телевидения на пике своей активности?

— У меня часто спрашивали об армянской моде и дизайнерах. Живя за рубежом, я начала задумываться о том, что как армянка должна об этом больше говорить. Тем более, у меня был канал, через который я могла общаться с большим количеством людей из абсолютно разной среды. Поэтому, год проработав на телевидении, я уволилась. Это решение далось мне тяжело, но оно было осознанным. Я поняла, что могу применить свой опыт в самостоятельном проекте. Всё лето 2016 года я посвятила обучению. Сначала поехала в Милан и прошла курс по стилистике, затем взяла курс по фэшн-маркетингу в Лондонском университете. Мне хотелось понять, насколько тот маркетинг, которому я обучалась в университете в Риге, отличается от маркетинга в индустрии моды. Сейчас могу сказать, что механизмы одинаковые — абсолютно неважно, в какой индустрии ты работаешь. Ещё я прошла в Таллине курс по брендингу у преподавателей из Санкт-Петербурга. Получив за лето весь этот объём знаний, начала исследовательскую работу, посвящённую проекту, который я задумала. Это должна была быть онлайн-платформа, магазин армянских дизайнеров.

— Почему вы выбрали именно этот формат?

— По большому счёту я не стояла перед выбором. Для меня это было очень логично, поскольку Эстония — высокотехнологичная и прогрессивная страна. Практически каждый её житель так или иначе связан с IT-проектами. А у меня был опыт работы с блогами, онлайн-проектами и в маркетинге. На тот момент блогосфера уже перешла на более серьёзный уровень. Проведя маркетинговое исследование аудитории и опросив большое количество людей, с собранной информацией я обратилась в крупную эстонскую компанию для того, чтобы разработать брендинг. До этого её сотрудники никогда не имели дела ни с чем армянским, но они настолько ответственно к этому подошли, что даже читали армянские сказки для вдохновения. Так как моей основной целью было популяризировать армянскую моду среди неармян, думаю, что это было правильно — обратиться к людям с европейским менталитетом. С помощью этого симбиоза армянского и европейского нам удалось показать, насколько армянская мода может быть современной. В 2016–2017 году это было достаточно ново. Девиз HAY-HAY: Explore uncharted territory of fashion — познай неизведанную территорию моды.

— Армянские дизайнеры не очень известны в мире. Не было ли у вас поначалу страха оказаться невостребованной с этим проектом? 

— В принципе, риски есть в абсолютно любых процессах. Но я подстраховала себя тем, что работаю с дизайнерами не только из Армении, но и из диаспоры. Мне хотелось создать не столько онлайн-магазин, сколько платформу, где я могла бы объединить дизайнеров из разных стран. У нас есть бренды из Германии, Америки, Испании — как минимум из 10 стран. Эта платформа работает на две стороны: мы не только предоставляем покупателям аутентичную и интересную продукцию, но и даём возможность дизайнерам выходить на новые рынки. У нас одна цель — популяризация армянской культуры. Здесь нет места конкуренции, и мне кажется, что, скооперировавшись с единомышленниками, всегда можно получить больше, чем в одиночку. Но в силу своего характера армяне больше любят, когда каждый сам по себе. Иногда это создаёт сложности в работе. 

— С какими ещё трудностями вы столкнулись?

— Наверное, в этом и заключалась самая главная трудность. Я имела представление о том, как это функционирует с точки зрения маркетинга и как работать с IT-проектами, но совершенно не знала, как работать с армянскими дизайнерами. (Смеётся.) Это остаётся самым сложным для меня и на сегодняшний день. Есть процессы, которые у нас уже автоматизированы, но никто не отменял человеческий фактор, различия в менталитете и подходе к бизнесу. К счастью, большая часть из этих трудностей решаема. Первое время после запуска проекта я занималась им одна, все другие процессы проходили посредством аутсорсинга. И ещё одним отягчающим обстоятельством было то, что на тот момент я была беременна вторым ребёнком и все мероприятия проводила уже на большом сроке. У меня практически не было декретного отпуска. Уже через неделю после родов я проводила съёмку коллекций для сайта с ребёнком на руках — весь визуальный и текстовой контент мы делаем сами. Мы провели первое мероприятие для прессы и стилистов в Таллине, а потом такую же презентацию организовали в Риге.

Оба мероприятия прошли очень хорошо и получили большую огласку в прессе. В Риге о нас даже написали в балтийском издании L’Officiel. С самого начала я налаживала связи со стилистами, которые впоследствии брали у нас вещи от армянских дизайнеров на съёмки для журналов. А в 2018 году помогала участникам отборочного тура на Евровидение в Эстонии с нарядами для их выступления. Эти ребята были любимчиками местной публики. Один из них армянин, а второй — эстонец, и я одела их в костюмы от армянских дизайнеров. Выступление было с элементами армянской этники — они даже сделали себе переводные татуировки на армянском языке. После этой резонансной новости мы разослали пресс-релизы по армянским медиа. А через месяц должен был проходить отборочный тур на Евровидение в Латвии, и их стилист также обратился ко мне. Таким образом участник отборочного тура в Латвии тоже выступал в комплекте от армянских дизайнеров. И спустя буквально пару месяцев случился наш переезд в Швейцарию.

— Вы упомянули о различиях между армянами и европейцами в менталитете и подходе к бизнесу. В чём они?

— В 2016 году я приехала в Ереван, чтобы выбрать коллекции для магазина. Было довольно сложно связаться с дизайнерами, поскольку я элементарно не могла найти их имейлов, чтобы запросить хотя бы каталог или лукбук. Приходилось делать это через соцсети. Когда я спрашивала, каким образом с ними может связаться потенциальный партнёр или инвестор, мне отвечали, что для этого есть телефон и магазин в Ереване. Сейчас у многих дизайнеров хотя бы стали появляться сайты с минимальной информацией о бренде. А когда мы запустились, нам пришлось самостоятельно писать историю каждого бренда и составлять описание продуктов. Дизайнеры отправляли максимум 1–2 предложения. Мне кажется абсолютно нелогичным, что человек, который основал свой бренд и шьёт вещи или делает аксессуары, не может написать о себе. Почему тогда люди должны покупать его изделия? Нам до сих пор периодически приходится заниматься текстами вместо дизайнеров. 

— Вы проработали с HAY-HAY в Таллине год, а затем переехали в Швейцарию. Легко ли вам дался переезд?

— Переезжать с двумя маленькими детьми достаточно сложно. К тому же, в Эстонии у меня была построенная карьера и большая занятость каждый день. Но плюс онлайн-проектов в том, что их можно перемещать. Весь сток, который у нас был, мы также перевезли в Швейцарию. С переездом моя жизнь поменялась на 180 градусов. Пришлось привыкать. Но я не сторонница пессимистичного настроя, поэтому буквально через несколько месяцев уже составляла план того, что мне нужно найти и с кем познакомиться. В апреле мы переехали, а в августе я уже провела первую поп-ап презентацию в концептуальном магазине. Не могу сказать, что в этом плане было сложно. Работая в модной индустрии больше 10 лет, я знаю, как устроены изнутри все процессы. То, что это новый рынок и абсолютно незнакомые люди, большого значения не имеет. Есть сложности в плане регистрации компании и других бюрократических тонкостей. С языком проблемы также временные. Здесь работает много зарубежных специалистов. Среда мультикультурная, и английский — фактически второй язык. Поэтому до сегодняшнего момента у меня не было острой необходимости полностью переключаться на швейцарский немецкий.

— А чувствуете ли вы разницу в менталитете со швейцарцами?

— Разница между Эстонией и Швейцарией в том, что благодаря мультикультурности местного общества люди в Швейцарии очень открытые. В Эстонии живут в основном эстонцы и русскоязычные. Будучи где-то посередине, я хорошо общалась и с первыми, и со вторыми. А здесь не всегда сразу понимаешь, как правильно взаимодействовать с теми или иными людьми, но поскольку мне нравится общаться и я пытаюсь быть открытой, мне всегда идут навстречу. Именно поэтому у меня никогда не было проблем с тем, чтобы организовать мероприятие в незнакомом городе и месте. Говорят, что в Швейцарии живут снобы, но это не так — всё зависит от твоего собственного отношения к людям. Когда я приехала в Швейцарию десять лет назад, мне казалось, что у местных жителей имеются сложности со вкусом — я больше нигде не видела, чтобы люди так пренебрежительно относились к своему внешнему виду. Но сейчас я на это смотрю совсем по-другому. Эта особенность не говорит об отсутствии вкуса, здесь просто не принято выделяться и демонстрировать что-то сверх. Быть сверхбогатым или сверхкрасивым — это считается китчем. Швейцарцы ценят скромность, и мне это очень нравится. Они вовсе не пренебрегают своим внешним видом, просто по-другому расставляют приоритеты — ценят труд, качество и время. Но в 20 лет у меня были максималистские взгляды, поэтому я постоянно критиковала, как одеты люди или как оформлены витрины в магазинах. В тот период ко мне обращались знакомые с тем, чтобы я ходила с ними по магазинам в качестве персонального шопера и стилиста. Для меня это было тоже очень необычно. Я удивлялась, что, имея деньги, люди сами не могут выбрать себе что-то интересное. Вообще, я совершенно по-другому сейчас смотрю на эту страну и вижу много возможностей, которые не смогла рассмотреть 10 лет назад.

— Насколько вам помог в работе опыт жизни и учёбы в разных странах?

— Думаю, что скомбинировать мировосприятие из разных стран и культур было большим плюсом. На сегодняшний день я этим преимуществом активно пользуюсь и в работе, и в общении с людьми. Сейчас пытаюсь балансировать между Арменией, Эстонией и Швейцарией. Все эти три страны компактные и многие процессы в них очень схожи несмотря на разную ментальность. Может быть, за счёт этого мне легко находить выход из некоторых ситуаций. Если бы речь шла о Нью-Йорке или Париже, думаю, было бы сложнее. 

— Поскольку вы уже работали онлайн, предположу, что пандемия отразилась на вашей работе в меньшей степени, чем на работе физических магазинов. Как вас это затронуло?

— Из-за пандемии подход потребителей к покупкам немного изменился и по большей части переместился в онлайн, что в плюс нам. У людей появилось больше времени, и они стали более избирательными. Число наших заказов в этот период значительно возросло. И как бы печально это ни прозвучало, во время войны заказы у нас на сайте тоже активизировались на 300%. Может быть, все хотели покупать у армянских производителей, поскольку 100% всей выручки мы переводили в благотворительные фонды. В сентябре, ноябре и декабре было очень много заказов от диаспоры. Это открыло для нас ещё одну нишу помимо европейской неармянской аудитории. 70% наших покупателей — люди неармянского происхождения из разных стран, которые находят нас посредством онлайна.

— Какие ещё инициативы вы предприняли в связи с нынешней ситуацией в Армении?

— Я поддерживаю несколько благотворительных инициатив. Одна из них — проект Тариэла Бишаряна [предприниматель из Милана, основатель fashion-проекта Emerging Talents. — Прим. авт.], направленный на помощь творческим детям и подросткам, которых коснулась война. Конечные продукты, созданные ими по итогам обучения, мы будем продавать через HAY-HAY. Также с февраля я буду обучать группу молодёжи из Гюмри основам брендинга в креативной отрасли. В рамках волонтёрской инициативы Donate your skills специалисты в той или иной области смогут поделиться своими знаниями. Я вышла на её организаторов через другой социальный проект — Faces of Armenia. Его основатель Константин Кёниг — немец, живущий в Бостоне. Он проникся армянской культурой и все свои ресурсы отдаёт тому, чтобы поддержать позитивный дух в молодёжи и установить связь между неармянами и армянами посредством культурного взаимодействия. Обучение будет проходить на английском языке с частичным переводом на армянский. Мы подумали, что молодёжи будет полезно заодно подтянуть язык и узнать, как называются на английском специальные термины, употребимые в индустрии. Подобные проекты дают надежду на светлое будущее. Во время войны я пыталась повысить осведомлённость неармянского общества о том, что происходило в Армении, с помощью своих личных страниц в соцсетях. Мои посты не были сильно политизированными, но, видимо, кому-то они всё-таки не понравились, и мой профиль в инстаграме заблокировали. А вместе с ним — и аккаунт HAY-HAY, который был связан с моим личным. До сих пор пытаемся решить эту проблему. 

— Что для вас значит быть армянкой?

— Быть армянкой — это чувствовать ответственность за представление твоей нации в глазах людей другой культуры. О ней будут судить по тебе и тому, что ты делаешь, как ты общаешься. Поэтому я как единица армянского общества очень стараюсь быть полезной, делиться с людьми своими знаниями и опытом. В этом смысле армяне из диаспоры ничем не отличаются от тех, кто живёт в Армении, — в любом случае по нам судят о нации в целом. Буквально неделю назад я начала проходить интенсивный курс армянского языка. Я знаю 6 языков, и армянский у меня на самом низком уровне — это неправильно. Хорошо его понимаю, но мне сложно говорить, так как я не использую его в повседневной жизни. 

— Бывали ли у вас моменты, когда хотелось все бросить?

— Очень не люблю что-то бросать — я упёртая. Если начинаю что-то, то мне непременно нужно довести это до логического завершения. Должны быть очень веские причины для того, чтобы я какое-то дело бросила. Пока такого со мной не было. Даже если я вижу, что что-то не получается или в какой-то период у нас нет заказов, воспринимаю это как повод посвятить время чему-то другому, что-то доработать. Сложные периоды бывают всегда и у всех. Временами и у меня были демотивирующие моменты. Но моя цель намного больше, поэтому я стараюсь не зацикливаться на этом.

— Что вас вдохновляет и даёт силы двигаться дальше? 

— Меня очень вдохновляют люди — всегда поражаюсь их талантам. Сама я не умею делать ничего сверхъестественного и не отношу себя к талантливым людям. Но мне хочется помогать тем, кто умеет делать неподвластные многим вещи. Хочется, чтобы о них узнали другие. Живя в западной среде, я вижу, насколько здесь ценится талант и ручной труд. А в Армении, мне кажется, этим пренебрегают.

— Думаю, ваше отношение помогает и самим дизайнерам поверить в себя. 

— Надеюсь на это. У меня есть возможность заниматься чем-то менее энергозатратным, но хочется раскрывать человеческий потенциал. Я адекватно оцениваю ситуацию и вижу, насколько всё сложно. В Армении очень много талантливых людей, которые пока не могут полноценно себя реализовать. Поэтому я стараюсь брать в команду ребят из Армении. Даю им свободу действий и возможность показать, что они умеют.

— Сколько человек в команде HAY-HAY?

— Сейчас в команде две девушки из Еревана. Они работают у меня на постоянной основе, помогая с текстами и визуальной составляющей. Видеографов мы тоже пригласили из Армении — скоро запускаем YouTube-канал. Модели, девелоперы и агентства, которые иногда помогают с маркетингом, работают с нами на аутсорсе. Чтобы самой не распыляться на множество процессов, я предпочитаю обратиться к специалистам. По мере надобности приглашаю и фотографов, хотя много фотографирую в студии сама.

— Проделанный вами путь восхищает и вдохновляет. Многие думают, что добиться подобного можно, только имея хорошие связи или большие деньги. Что бы вы посоветовали людям, которые хотят заниматься модой?

— Если есть желание обучаться, не нужны ни связи, ни деньги — достаточно доступа к интернету. Там уже есть все необходимые знания, нужно только уметь фильтровать эту информацию. Большим плюсом будет владение иностранными языками. Чем больше ты их знаешь, тем лучше. Не стоит пренебрегать знанием русского и английского — на них говорит огромное количество людей, которые могут оказаться полезными. Главное — не бояться общения. Чем больше ты общаешься с разными людьми, тем больше делаешь выводов и расширяешь свой кругозор. В этих советах нет абсолютно ничего нового, просто нужно много работать, а не ждать, пока тебе кто-то что-то принесёт на блюдечке. Практика должна быть постоянной. Мода — это среда, где очень часто меняются тенденции. Нужно за всем этим следить и тренировать свой глаз. В соцсетях много рассуждают о том, куда катится мода. Но люди из модной индустрии просто не имеют права так рассуждать. Когда речь идёт о креативном самовыражении, нельзя обсуждать, красиво это или нет, понимаешь ты это или нет. Чужое восприятие нужно принимать как данность. Я могу закрыть глаза на такие фразы от обывателей, но не от дизайнеров. Всему есть абсолютно логичное объяснение. Любое новшество поначалу может восприниматься в штыки. Люди творческих профессий должны априори такие вещи понимать, иначе это говорит о недостатке знаний для того, чтобы разобраться в этом, и отсутствии желания их получить. 

— Какие у вас планы по развитию HAY-HAY?

— 27 января исполнилось 4 года с тех пор, как мы начали работать. У нас нет инвесторов, и мы отталкиваемся от своих собственных возможностей. Движемся слегка медленно, но пытаемся основательно проработать все процессы. Я бы хотела расширить наш проект до комьюнити, чтобы люди получали дополнительную полезную информацию. Нужно популяризировать не только ритейл и бизнес, но и культурный фактор. Поэтому мы активно работаем над нашими соцсетями, в частности теми, где есть видеоконтент. В первую очередь это YouTube и TikTok. Я сделала вывод, что нельзя вкладывать ресурсы только в один канал — везде своя аудитория. Кроме того, канал, через который ты делаешь рекламу и общаешься, в любой момент могут закрыть без гарантии восстановления, как случилось с нашим инстаграмом. Нужно всегда иметь подстраховку. Поэтому мы сейчас работаем в разных направлениях: Facebook, профессиональное сообщество LinkedIn, TikTok, YouTube, Pinterest. Наши коллаборации с местными концептуальными магазинами оказались достаточно интересными, и мы подумывали открыть небольшой «физический» шоурум, но пандемия немного отодвинула этот план. Пока не будем торопиться и понаблюдаем за ситуацией — может, такая необходимость скоро появится. А что касается долгосрочных планов, хочется вывести армянскую моду на другой уровень. Для этого необязательно проводить Недели моды, просто важно наладить процессы, которые влияют на представление об индустрии. Я вижу потенциал в производстве. Фабрики в Армении есть, и нужно работать в том направлении, чтобы страна стала источником рабочей силы в модной индустрии. Чтобы бренд Made in Armenia стал узнаваемым на массовом европейском рынке и был синонимом знака качества. 

Татьяна Тростникова, журналист, медиа-менеджер, блогер