Горе Вишапасар посвятил своё одноимённое эссе писатель Артак Варданян, родившийся в нахичеванском селе Азнаберд в 1951 году. Приступая к рассказу о «священной горе нахичеванцев», автор возвращается в своё детство, когда образ этой горы стал его первым «изумительным чувством красоты природы».

Артак Варданян. Вишапасар

…Если ты далеко, взгляни на гору глазами души, и, молю, помяни тех, кто смотрел в ту сторону до тебя, и тех, кто будет смотреть много лет спустя после тебя.

Марго Гукасян. Ода Масису

Когда я был совсем мал, самая младшая из пяти моих теток усаживала меня на нашем балконе в перевернутый стульчик и занимала игрушками. Не обращая особого внимания на красочные игрушки, я протягивал руку к висящему над горизонтом синему-пресинему чудесному «воздушному шару»…

«Игрушкой» моей мечты был Вишапасар — священная гора нахичеванцев, бесподобная арка которой четко вырисовывалась в любом конце края и которая сегодня стала символом бескрайней тоски живущих на чужбине армян Нахичевана.

Эта гора расположена между двумя провинциями — Ернджак Сюникского ашхара и Гохтн Васпураканского ашхара исторической Армении, у юго-западного подножия горной цепи Зангезура, на водоразделе рек Гилан и Ернджак, в 20 км к востоку от города Нахичевана, на высоте 2412 метров над уровнем моря. Вид стройной колонны, возникающей сразу с плоскогорья, придает ей своеобразное величие и красоту, благодаря которым она властвует над округой. Вершина двуглава, скалиста и почти лишена растительности, местами увита кустами можжевельника, склоны изборождены резко очерченными ущельями и оврагами.

Французский путешественник Жан Батист Тавернье сравнил эту изумительную гору с французским Тенерифом, а католический священник Августин Бадженц — с испанским Монсерратом. В армянских первоисточниках она упоминалась под названиями Вишапасар, Оцасар, Ажданакан, Болу, Жених и Невеста, персы называли ее Кухэ Даак, Кухэ Заак, арабы — Аджданакан, турко-татары — Иланлу, Иландаг, Пландаг…

Образ этой горы сопровождал меня в детские и юношеские годы, он запечатлелся в моей детской душе как первое изумительное чувство красоты природы, годы подряд вел задушевные беседы по дороге в школу, восхищал меня своим великолепием и загадочностью с крыши церкви Святого Григора моего родного Азнаберда…

Было время, когда я мог чувствовать его родное присутствие, пленяться его величием, уединяться с ним — беседовать, когда и сколько хотел… Сегодня, увы, незабываемые эпизоды моих воспоминаний бередят лишь неописуемую тоску…

…Август 2001 года. С группой изучающих персидский язык представителей интеллигенции и студентов мы едем в Тавриз — в губернию Восточный Атрпатакан Ирана. Эта поездка невероятным образом дала мне возможность на протяжении всех 70 километров приграничной дороги словно на ладони видеть мою плененную колыбель Нахичеван — провинции Гохтн, Ернджак, частично — Нахчаван, с древними поселениями и неповторимыми пейзажами, снова увидеть после долгого перерыва родную арку Вишапасара, сопровождавшую меня всю дорогу как мираж…

…Я сел на одно из самых последних сидений в полупустом автобусе, словно отрешился от реальности и ждал сна наяву. До этой поездки я спрашивал в Ереване у побывавших в Иране знакомых и друзей — правда ли, что, когда проезжаешь по шоссе близ Аракса, виден Оцасар? Описания многих, особенно заверения начальника пограничного таможенного пропускного пункта Мегри — Арарата Акопяна, подтверждали, что «похожая гора», и вправду, видна.

И сейчас, прильнув к стеклу с правой стороны автобуса, смотрю на чередующиеся нахичеванские родные картины, подобные невероятным видениям. Растворяю окно шире: это Ордуар — древний стольный град Гохтна, к северо-западу — пестрые горы знаменитого Агулиса, а это, вероятно, Неркин Аза — по заверениям пожилых нахичеванцев, фактически малая родина Ара­ма Хачатуряна… И вот — видение видений… На миг, потеряв над собой контроль, хочу почти кричать, но «иллюзия» вместе со стремительным ходом автобуса сразу исчезает за горами. Всего через несколько минут появляется снова — на этот раз гораздо ближе и дольше, в прозрачно-синей дымке… В очередной раз появляется разделенной-расколотой, и я вспоминаю одну из слышанных об этой горе легенд, которую годы назад  переложил на стихи…

В стародавние, древние времена,

Когда всесокрушающий погибельный потоп

Залил, покрыл весь Божий мир,

Когда Всевышний излил потоп

Глухой и страшной ярости своей

На грешную голову

Жалкого человечества,

Когда по воле Бога

Плыл Ной праотец

На громадном ковчеге к Вершине спасенья,

Новым грохотом в полночь

Корабль был пронизан;

Вздрогнул, ударившись

О скалистую горную вершину, ковчег.

⠀

И Наапет, очнувшись ото сна,

В ярости проклял

Вершину зловещую,

Что крушила ковчег, который нес семена

Спасения жаждавшей жизни;

«Проклята будь, — сказал он, — пусть змеи живут

На безводных, бесплодных голых утесах твоих».

И от страшного проклятья разверзлась гора,

Стала вишапом с пастью открытой…

⠀

…Много, много лет прошло с той поры,

На небесно-бирюзовых подступах страны Гохтан

Стоит гора — как громадный вишап,

Гора Оцасар —

Онa в древних веках

Называлaсь Вишапасар и Ажданакан;

На склонах ее весна расстилает зеленый бархатный ковер,

А на остроконечных утесах вершины нагой

В летний зной копошатся змеиные семьи,

Извиваются, ползают, мерцающей кожей сверкая,

Напоминая нам

О Ноевом проклятье далеком…

Вокруг Вишапасара (горы Дракона) с самых дальних времен складывалось множество легенд и сказаний, которые, с некоторыми изменениями, переходили от поколения к поколению и дошли до наших дней. Часть легенд в своем «Авандапатуме» записал выдающийся фольклорист Арам Ганаланян, а часть помнят пожилые нахичеванцы.

В одной из легенд рассказывается, что на Масисе жил Царь змей — с украшенной каменьями короной на голове. Раз в семь лет все змеи в округе приползали его проведать. Однажды Царь змей выехал на прогулку в своей огненной карете. По дороге карета стукнулась о какую-то гору и разделила вершину на две части. С этого дня гора, которая напоминает голову раскрывшей пасть змеи, называется Оцасар (Змеиная гора).

Согласно третьей легенде, на Оцасаре жили семь братьев-змей, которые такой крепкой любовью были связаны друг с другом, что если бы шестерых убили, седьмой преследовал бы убийцу и непременно отомстил за братьев. Здесь жил также Царь змей со своими двумя братьями. Каждый день, когда солнце лило с неба огонь, он собирал своих подданных, составлял несколько групп, они спускались к ручью, где пили воду и снова возвращались на склоны горы.

Одна из романтических легенд — об Оцасаре. Влюбленная пара, которая никак не могла соединиться, решила убежать в горы. Но когда преследующие родные догнали их, в этот момент по приказу Бога они превратились в камень, и поэтому гора называется Жених и Невеста.

Еще одна легенда рассказывает, что Александр Македонский в одном из своих походов по этим краям поместил женскую половину своего шатра на этой горе и поставил змей сторожить его. С этого дня на горе появилось множество змей.

Согласно другой легенде, на горе когда-то погибли десять тысяч храбрецов из Араратской страны, память о которых традиционно увековечивается ежегодной литургией и ритуальными обрядами.

А седьмая по числу, но далеко не последняя легенда гласит, что на Вишапасаре погребены мощи святых дев, и в память о них построена часовня Кусанац (Девичья).

…В деревню Хачик Вайоцдзорской области, откуда родом моя бабушка, я еду со своим родственником-хачикцем — Ашотом Арутюняном, и его семьей. Хочу не только повидать родных, но и еще раз иметь счастье увидеть Вишапасар — на этот раз с горных вершин Вайка.

Нас везет на военном виллисе к Арснасару (Невестиной горе) Гамлет — командир воинской части Хачика. Проходим высокогорную дорогу — серпантин, где время от времени можно приятно «нарушать» нахичеванскую границу…

К закату добираемся наконец до вершины Арснасара, где находится наблюдательный пункт наших пограничников. Неповторимая картина раскрывается перед глазами: впереди на абрикосово-малиновом закате в разостланном прямо передо мной небесно-бирюзовом море высится мой Вишапасар — словно висящий над всем горным краем Вайоц Дзора, Зангезура и Нахичевана… С несказанной тоской скользит мой взгляд от его величавой вершины к протянувшемуся вдоль плоскогорья подножию, где пытаюсь различить следы бывших здесь когда-то армянских деревень — Норашена, Крна, Порадашта, Хошкашена, Кзнута — родины Гарегина Нжде, Абракуниса, Апараннера — по заверению историка Аргама Айвазяна, родных сел родителей Тиграна Петросяна… Худенький солдат, родом из Аштарака, протягивает мне бинокль, но я предпочитаю наслаждаться реальной картиной, поглощать взглядом и запоминать, прятать все в самых заветных уголках памяти…

«Величием бога Халди Ишпуине сын Сардура говорит: Минуа сын Ишпуине завоевал страну города Арцине, завоевал страну города Арцикуме, завоевал страну города Иш…, завоевал страну города Аяниане, людей убил, изгнал. По возвращении поставил памятник Халди на горе Булуа. Установил порядок: пусть Халди пожертвуют одного тельца — на горе Булуа». Эту пятистрочную лапидарную надпись Араратского царства (Урарту) обнаружил 11 августа 1989 года на западном склоне Оцасара (вероятно, на месте этого памятника в дальнейшем была основана часовня Кусанац) московский археолог Валерий Игумнов, когда уже полностью был опустошен Нахичеван и начался осуществляемый Азербайджаном на государственном уровне новый, более разнузданный этап уничтожения памятников армянской культуры…

Был июнь 1986 года. Поверив звучащим по телевидению и радио объявлениям, наша группа туристов — из сотрудников Ереванского научно-исследовательского института математических машин, на три дня поехала в Нахичеван — увидеть Агулис и Джугу. Я фактически ехал в родной край в унизительном статусе туриста, хотя и это не помогло исполнению моей давней мечты — увидеть следы некогда славных центров армянской культуры…

В последний день «путешествия» мы сидели в комнатах гостиницы «Табриз» — единственного в Нахичеване многоэтажного здания, и ждали автобус в Ереван (Азербайджан, растерзавший армянский Нахичеван, названием гостиницы уже открыто проявил территориальные притязания к Северному Ирану). Когда прекратился вовсе не присущий сухому климату Нахичевана ливневый дождь, наши девушки закричали с соседнего балкона: «Выходите на балкон! Выходите!». Мы все, обеспокоенные, выбежали на выходящий на восточную часть города балкон, и что мы увидели… Обложенный тучами, кажущийся крупнее обычного, Вишапасар в тот день был темно-синий, четко вырисовывались ущелья и овраги — густо-сиреневые, и самое удивительное — большая, яркая и роскошная радуга, начинаясь у самой вершины горы, заканчивалась на берегах примыкающего к городу водохранилища Аракса… Пояс Иисуса — от Оцасара до Аракса, разве можно когда-нибудь забыть эту таинственную картину…

Почти все этимологии названий горы удивительным образом восходят корнями к словам «змея» или «дракон». Сомнение вызывали только форма Болу и, вероятно, производная от него первая составляющая формы Пландаг, однако исследователи и эти формы выводят из упомянутых корней. Так, лапидарист Ованес Карагезян, ссылаясь также на наблюдения урартолога Симона Амаякяна, встречающееся в обнаруженных в Сюнике в наскальных надписях IX в. до н. э. Ишпуине и Минуа горное название Булуа отождествляет с названием Болу Вишапасара. Это горное название, по утверждению двух ученых, имеет индоевропейское происхождение, и его корень также означает «змея», «дракон».

Со змеями, драконами связан также этноним одного из иранских племен — потомков дракона маров (мидийцев), поселившихся в шестом веке до н.э. в краю Гохтн (слово «мар» по-персидски означает «змея»). Как свидетельствует отец армянской истории Мовсес Хоренаци, армянский царь Тигран Ервандян, поверив дружелюбным обещаниям царя маров Аждахака (Дахак, Зохак), дал ему в жены свою сестру Тигрануи. Однако после раскрытия коварных замыслов Аждахака (по-персидски «дракон») Тигран в бою убивает его, а потом «с царскими почестями и с огромной свитой отправляет свою сестру Тигрануи в Армению, в аван, построенный им и названный по своему имени Тигранакертом, и предписывает окружающим областям служить ей. Говорят, что знать этих краев, которая в качестве царского потомства называется остан, происходит от ее отпрысков. Ануйш же, первую жену Аждахака, и многих девиц из его потомства, вместе с юношами и множеством пленных, числом более десяти тысяч, он поселяет на восточном склоне великой горы до пределов области Гохтн, а именно — в Тамбате, Оскиоге, Дажгуйнке, а также в  других дастакертах, одним из которых является Вранджуник, расположенных вдоль реки до места, находящегося напротив крепости Нахчавана. Отводит им также три авана — Храм, Джугу и Хошакуник — по другую сторону реки, всю равнину от Ажданакана до той же крепости Нахчавана. Но упомянутую его жену Ануйш он поселяет в безопасности у края провала великой горы».

Этот Тигранакерт, который не имеет никакой связи со знаменитой одноименной столицей, основанной в Агдзнике Тиграном Великим Арташесидом, и древнее него на пять веков, в армянской историографии упоминался также как Тигранаван, позднее — в формах Апаранк, Апараннер, из последней формы которого явственно вытекает современная азербайджанская искаженная форма Бананиар.

Несомненно, от имени Аждахак происходит форма названия горы — Ажданакан. И разве не это обстоятельство имел в виду выдающийся арменовед Манук Абегян, связывая название загадочного армянского племени «зоков» с именем легендарного Зохак-Аждахака…

…Дядя отвозит меня из летнего шалаша в горах в деревню. Конец августа, через пару дней я пойду в школу. Мы сидим на нашем красном скакуне, и я двумя руками крепко вцепился в дядин кожаный пояс на спине. Вместе с то ускоряющейся, то замедляющейся рысью коня горы словно движутся вверх и вниз, вперед и назад, а порой словно кружатся в хороводе.

Наши горы пестрые — черные и белые, розовые и абрикосовые, даже фиолетовые и сиреневые… Разноцветный хоровод гор прерывается мирным и спокойным видом ослепительно белой громадной горы — Анапата, потом панорамой абрикосово-розовых утесов, которые, согласно легенде, являются окаменевшей века назад свадьбой. Отсюда уже видна наша деревня, тянущиеся по трем ее оврагам зеленые сады, дома с белыми кровлями, серовато-сизый дым, поднимающийся из тониров, где печется хлеб, и… самая чудесная игрушка моего детства, висящая на горизонте…

В тот день — накануне первого школьного дня я окончательно убедился, что Оцасар — гора, что горы, как и моря, озера и реки, издали кажутся синими и голубыми… И дядя показал мне тянущийся вдали блестящей синей лентой Аракс, горы Парспатуняц, которые имели точь-в-точь такой же цвет, как Оцасар… А позднее, годы спустя, я понял, что Вишапасар — моя гора, моя вечная гора, тысячелетний дух и символ моего рода, тайнопись его выживания и всемогущий ключ к его возрождению…

Перевод с армянского Анаит Хармандарян

Источники:

1. Сен Оганисян. «Армения. Нахичеван. Геноцид» / Сен Оганисян ; перевод Каринэ Казарян. — Москва : Ключ-С ; Ереван : Наапет, 2016.

2. Артак Варданян. Вишапасар ǁ nashasreda.ru.