«Танец, быть может, одно из самых характерных проявлений жизни человека, — писал Комитас. — В танце выступают отличительные черты каждого народа, прежде всего — его нравы и степень культурного развития. Все, что выражается в танце, подчинено законам такта, ритма, мелодии. Сообразно темпераменту и культуре каждого народа, ритм и мелодия, составляя, так сказать, душу танца, — выливаются в ту или иную форму». Комитас придавал высокое гуманное значение искусству народного танца. Арам Хачатурян, следуя Комитасу, претворил это в своей музыке.

Стихия танца влекла Хачатуряна с юных лет. Первой его камерной пьесой был «Танец для скрипки и фортепиано», за которым последовала целая серия пьес танцевального характера. Первым его симфоническим произведением была пятичастная «Танцевальная сюита». И за нею — ряд партитур, в которых запечатлены сильные и яркие образы, навеянные поэзией народного танца. Во многих иных произведениях Хачатуряна, непосредственно не связанных с танцем, нередко ощущается почти зримая конкретность пластических движений, выраженных музыкой.

Народное песенно-танцевальное начало заложено в самой природе хачатуряновской музыки. И не трудно проследить неуклонное развитие этого начала — от ранних непритязательных пьес композитора, в которых он учился толковать язык народного танца, улавливать национальное своеобразие мелодий и ритмов, передающих гамму чувствований и переживаний человеческой души, — к его балетам, музыка которых представляет собою подлинную танцевальную симфонию.

Отдельного внимания заслуживает «Танцевальная сюита». Она была написана Хачатуряном в 1933 году, вскоре после «Трио», с которым ее сближают и черты тематического родства, и характерные приемы изложения-развития. Кстати, в третьей части «Сюиты» использована узбекская народная мелодия, послужившая темой вариаций в финале «Трио». При всем этом «Сюита», конечно, отличается от «Трио», и не только «масштабностью» формы и нарядом оркестровых красок, но прежде всего — иным творческим замыслом.

«Танцевальная сюита» — программно-живописная композиция «al'fresco», проникнутая идеей дружбы народов Востока. В творчестве Хачатуряна это первый, еще несовершенный, но принципиально важный опыт симфонизации народного танца. Здесь молодой композитор мастерстве симфонического развития пока «новичок» и только лишь пробует силы в этой области, усердно заглядывая в партитуры классиков.

Строгий критик, слушая «Сюиту» Арама Хачатуряна, сразу отметит в ней влияния Михаила Глинки, Александра Бородина и, особенно, Николая Римского-Корсакова. Однако, если это не только строгий, но и чуткий критик, то он добавит: «И хорошо, ибо следование великим образцам помогло молодому композитору показать свою хватку». И он будет прав. «Проба сил» в «Танцевальной сюите» оказалась важным моментом творческой биографии — она выявила его незаурядное симфоническое дарование. Стоит отметить, что известность Хачатуряна в широких массах слушателей началась и стала расти после первых исполнений «Танцевальной сюиты», быстро завоевавшей признание большой аудитории.

Общая композиция «Танцевальной сюиты» основана на принципе слитного чередования контрастных по характеру симфонических картинок — жанровых сцен, пленяющих национальным своеобразием музыки армянской, азербайджанской, грузинской, узбекской… Первые две части — народные танцевальные сцены армянской и отчасти азербайджанской тематики. Третья часть (Largo — Andante) — развитая музыкально-хореографическая поэма лирического характера (здесь использована узбекская народная тема). Четвертая часть — праздничное шествие — «Узбекский марш». Финал — стремительная «Лезгинка».

«Я рос в атмосфере богатейшего народного музыкального быта, жизнь народа, его празднества, его обряды, горести, радости, красочные звучания армянских, азербайджанских и грузинских напевов в исполнении народных певцов и инструменталистов — все эти впечатления юных лет глубоко запали в мое сознание», — вспоминал Арам Хачатурян.

Разрабатывая разноликие, мелодически рельефные темы народных танцев, создавая живые контрастные образы, Хачатурян улавливает и выказывает их внутренние, порой «неприметные» связи, скрепляя ими композиционное единство «Сюиты». Он ищет синтеза, стремится к обобщениям — черта весьма важная для будущего симфониста.

Итак, в основу первой части «Сюиты» (Allegretto) положена гибкая, пластичная тема. Ее первоисток — армянская народная песня «Чэм, чэм», записанная Комитасом. Но есть в интонационном облике темы и черты, напоминающие мелодию народного танца «Шалахо». В изложении композитор пользуется приемами колорирования и «мотивной разработки», которые подчинены задаче картинного изображения жанровых и танцевальных сцен народного праздника.

Вторая часть — «Армянский круговой танец». Хачатурян в своей «Сюите» сделал симфоническую зарисовку армянской хороводной песни-пляски. Ее тема — типичный вариант популярной танцевальной мелодии. И разработана она композитором скромно, без пышных эффектов, но очень искусно.

Центральное место в Сюите — и по масштабам, и по значению — занимает третья часть (Largo — Andante — Allegro — Largo). Четвертая часть Сюиты — «Узбекский марш». Это жанровая картинка праздничного шествия: музыка колоритна, но несколько однообразна.

Финальная сцена — «Лезгинка» — построена на популярнейшей теме стремительной народной пляски. Танец начинается после небольшого, эффектно оркестрованного вступления — оно рисует движение шумной, веселой и пестрой толпы, устанавливающей широкий круг. Грациозная тема лезгинки скользит и кружится в легком вихревом ритме. Вариационная разработка, постепенно насыщая звучность оркестра, ведет к мощной кульминации, которою и завершается финальная часть «Танцевальной сюиты».

Концепция «Танцевальной сюиты» Хачатуряна довольно проста. Ее сила и обаяние — в простоте, в юношеской непосредственности выражения чувствований и впечатлений, навеянных жизнью народа. А эта горячая непосредственность высказывания таит в себе и смелость творческих исканий.

Живое ощущение современной действительности вдохновляло Арама Хачатуряна с юных лет и способствовало развитию его таланта. Потому уже первые крупные сочинения Хачатуряна — «Трио» и «Танцевальная сюита» — при всей элементарной простоте их концепции, при всех недочетах мастерства оказались жизненными. Они не померкли, не утратили обаяния и тогда, когда из-под пера композитора явились произведения гораздо более глубокие по замыслу и сильные по мастерству.