Единственным перспективным рынком для сбыта азербайджанского газа продолжает оставаться Турция, напоминает доктор политических наук Ваге Давтян.

Заявление президента Азербайджана Ильхама Алиева об отсутствии желания конкурировать с Россией на европейском газовом рынке вызывает ряд вопросов, главный из которых – а может ли вообще Азербайджан составить хоть какую-то конкуренцию Москве в Европе? Для ответа на этот вопрос приведем несколько цифр.

По итогам 2020 г. потребление природного газа в Европе составило 394 млрд куб.м, 60% из которых было обеспечено импортным путем. Доля России в европейском импорте составила порядка 180 млрд куб.м – показатель, который, судя по всему, возрастет по итогам текущего года и продолжит сдержанный, но все же рост в 2022-ом ввиду проблем с «озеленением» энергосистемы ЕС. Таким образом, пресловутый Green Deal хоть и привел к неплохим результатам, (доля в электроэнергетической генерации – около 38%), однако долгосрочного системного эффекта он пока что не в состоянии обеспечить, прежде всего, ввиду необходимости иметь в наличии объекты стабильной электрогенерации (автор этих строк во время своего визита в Германию встречался с представителями энергетического ведомства, каждый из которых при обсуждении проблем энергетического перехода к возобновляемой энергетике констатировал неизбежность использования газовых турбин в целях стабильного и безопасного энергетического развития).

Учитывая резкий спад добычи газа на внутриевропейских месторождениях (прежде всего, на голландском Гронингене), увеличение импорта становится неизбежным. Вместе с тем важно учитывать следующий важный фактор: как во всем мире, так и на европейском рынке из года в год растет доля сжиженного природного газа (СПГ). Ежегодный рост потребления данного вида топлива составляет 3,5%, сама европейская экономика всячески пытается адаптироваться к этим реалиям (взять хотя бы строительство в Гамбурге крупнейшего терминала по приему СПГ).

А теперь вернемся к Азербайджану. Максимум, на что может рассчитывать Баку — это обеспечение поставок до 10-11 млрд куб.м на европейский рынок. С учетом приведенных выше показателей потребления, это составит примерно 2,5% рынка. Следовательно, вывод напрашивается сам по себе: никакого реального диверсификационного значения «Южный газовый коридор» со своими компонентами TAP и TANAP для Европы не имеет. По сути, это инфраструктура, которой, согласно Третьему энергопокету ЕС, в случае необходимости может воспользоваться любая компания, в том числе и сам «Газпром» для осуществления поставок.

Что касается СПГ, то в данном сегменте Азербайджан не задействован за неимением производственных мощностей (примерно аналогичная картина и в сфере нефтепереработки: несмотря на непрекращающийся поток нефтедолларов, бакинский НПЗ им Г. Алиева не модернизировался с 1970-х годов, а львиная доля качественного бензина и дизтоплива а Азербайджан продолжает поступать из Европы и России).

В сложившейся ситуации единственным перспективным рынком для сбыта азербайджанского газа продолжает оставаться Турция. Однако, как видим, и здесь дела обстоят не наилучшим образом. После резкого роста поставок и фактического лидерства в 2018-2019 гг. Азербайджан, начиная с 2020 г., постепенно уступает позиции России. Так, за январь-сентябрь текущего года «Газпром» поставил Турции 20,3 млрд куб.м газа, что на целых 153% превышает показатель аналогичного периода прошлого года и является историческим рекордом. Примечательно, что параллельно с этим экспорт газа из Азербайджана в Турцию сократился на 20%.

Указанные цифры и показатели более чем вписываются в новую региональную архитектуру, в которой взаимодействие Анкары и Москвы (при определенной синхронизации действий с Тегераном) превратит Азербайджан в разменную монету.

Ваге Давтян — доктор политических наук, директор Института энергетической безопасности