Фотограф Левон Бояджян, или Ван Лео, как он себя называл, был одним из выдающихся армян, которые доминировали в развивающемся искусстве фотографии на Ближнем Востоке. Проработав почти 60 лет, фотограф создал одни из самых интересных черно-белых коллекций портретов, когда-либо созданных в регионе. Ван Лео был отчасти художником-философом, отчасти начинающим актером/режиссером. Как фотограф он приобрел известность во время прекрасной эпохи в Каире – космополитического периода, охватывающего конец XIX - середину XX веков и известного своими относительно либеральными нравами и мультикультурализмом. Его уникальная эстетика успешно объединила миры фантазии, гламура и документальной студийной портретной фотографии.

Левон Бояджян родился в деревне Джихан в 1921 году. В 4-летнем возрасте Ван Лео сбежал со своей семьей в Египет, спасаясь от преследований армян во время и после Первой мировой войны. В пик молодости Бояджян был одержим голливудскими кинозвездами, коллекционируя журналы и миниатюрные открытки с неподвижными изображениями своих любимых актеров и актрис. Живущий в мире кинематографа и мире вымышленных персонажей, Ван Лео решил оставить свою учебу в Американском университете и посвятить свою жизнь фотографированию людей на манер кинорежиссера с камерой.

В 19 лет Ван Лео максимально использовал свои связи в армянском фотосообществе, чтобы в 1940 году организовать стажировку в студии Артиняна «Venus» в центре Каира. Видя его энтузиазм и желая поощрить его врожденный предпринимательский дух, отец Левона купил для него студийную камеру формата 10×10 и осветительное оборудование, предложив ему начать фотографировать коллег по работе с целью получения прибыли. Ван Лео быстро покинул студию «Venus» и основал в партнерстве со своим братом Анджело «Студию Анджело» в январе 1941 года.

Говоря про творческие приёмы, Ван Лео, в обмен на бесплатный портрет, убеждал своих самых привлекательных «моделей» предоставить ему полную творческую свободу. Его подход в этом отношении заключался в использовании кинематографических приемов искусственного света, тени и наводящих на размышления поз для создания харизматичных персонажей. Таким образом, Ван Лео размыл границы между реальностью и вымыслом в эпоху и культуру, когда такие художественные подходы еще не возникли в коллективном воображении.

Отчасти именно в этой странной и новой манере Ван Лео запечатлел личности в Каире в бурные военные годы 1940-х и после них. Начав с театральных войск Второй мировой войны, он быстро перешел к фотографированию аристократов, танцоров кабаре, певцов, актеров, эмигрантов и египтян из всех слоев общества. По мере того как его репутация росла, бесчисленное множество людей стекалось в его студию, чтобы сфотографироваться. Среди них были такие известные люди Ближнего Востока и общественные деятели, как писатель Таха Хусейн, актеры Омар Шариф, Рушди Абаза, Самия Гамаль и певцы Фарид аль-Атраче и Далида.

Насколько Ван Лео известен сегодня как фотограф высшего света Египта, настолько же он становится известным и как автопортретист, сделав более 400 фотографий самого себя, замаскированного под 400 различных персонажей. Вымышленные аватары Ван Лео варьируются от Зорро до Распутина, Сэма Спейда и всевозможных промежуточных персонажей. Каждое из этих изображений дает ключ к самым дальним глубинам психики Левона, напрямую связывая наблюдателя с человеком, который хотел прожить каждого вымышленного персонажа в бесконечных искусственно созданных мирах. Борьба Ван Лео с идентичностью и индивидуальностью была видна не только в сферах его фотографических выдумок. Они появились и в его личной жизни. Его отношения с братом и деловым партнером Анджело, часто упускаемый из виду аспект его становления как художника, были таким же трудным и сложным делом, как и все в его жизни…

Продолжение следует…