Во время 44-дневной армяно-азербайджанской войны в Карабахе осенью 2020 года Акоп Хачатрян был одним из тех, кто спасал людей, а не убивал. Верный своему профессиональному долгу врача, он помогал, кому мог, армянам и азербайджанцам, вне зависимости от национальности.

Свою историю хирург Акоп Хачатрян рассказал проекту «Траектории».

Доктор Акоп за время войны шесть раз менял место работы, однако миссия его оставалась неизменной: он спасал и лечил всех независимо от национальности.

«Мы много раз оказывали первую помощь азербайджанцам, – говорит Акоп со спокойствием, часто свойственным врачам. – Когда раненый попадал к нам, мы иногда знали, что он азербайджанец, а иногда не знали.

Я осознанно шел на операцию, зная, что оперирую азербайджанца во время войны, и делал это с одной мыслью: что на противоположной стороне будет кто-то, кто сделает то же самое для солдата-армянина».

Во время войны Акоп прооперировал нескольких азербайджанцев и еще нескольким оказал первую помощь. Он говорит, что у него не было времени долго думать, он делал то, что не мог не делать.

«Когда идут бои, не думаешь, кого спасать, а кого нет, времени не бывает различать, кто армянин, а кто нет. Делаешь то, что от тебя зависит, выполняешь свой профессиональный долг, необходимость помочь раненому у тебя буквально на уровне подсознания». 

Он рассказывает о ситуации, когда на операционном столе лежали армянин и азербайджанец. Армянина спасти не удалось, а азербайджанец выжил.

Так Акоп работал в Степанакерте (Ханкенди), затем в селе Кагарци Мартунинского (Ходжавендского) района. И именно в Степанакерте во время войны я впервые встретилась с Акопом.

Мне тогда казалось, что когда я встречусь с ним во второй раз, я обязательно сразу же узнаю его.

Этого не произошло. Вторая наша встреча состоялась в Ереване примерно через год после окончания войны. И я его не узнала.

Вместо бородатого, исхудавшего, небрежно одетого мужчины с полузакрытыми от усталости глазами, я увидела помолодевшего, с блестящими глазами, чисто выбритого, крепкого молодого человека.

«Не хочу говорить о трудностях — голоде, отсутствии элементарных бытовых условий, полном отсутствии гигиены, бессонных ночах», — рассказывает Акоп и предполагает, что, возможно, я не узнала его потому, что после войны жизнь вернулась в обычное русло. И все стали выглядеть обыденнее.

«Приехали в госпиталь, вошли, двери уже были открыты. Не знаю, в жизни не смогу забыть то, что увидел там. Это была полная катастрофа, потому что в это время там были не только раненые, но и тела погибших».

Это было в Джебраиле, и это было единственным местом, где Акоп работал в настоящем госпитале. Во всех остальных местах он и его коллеги работали там, где находили крышу над головой и более или менее безопасный угол.

Говоря об аде, доктор Хачатрян представляет картину в том самом госпитале. Ему кажется, что ад выглядит именно так. Но в этом аду ты один, говорит он.

«Никого нет, только ты, в твоей руке ланцет и надеяться можешь лишь на себя и на Бога. И все».

У Акопа с коллегами не было ручки и бумаги, не было возможности и времени делать пометки в телефоне. Поэтому он сейчас точно не помнит, сколько дней они проработали в каждом из шести мест, куда попадал их госпиталь.

Помнит, что дольше всего они находились в селе Тог Гадрутского района. Это было второй остановкой на пути отступления.

После этого очередь дошла до места под названием «Красный базар». Самое главное, что он осознал за время отступления, была сила одного отдельно взятого человека.

Он говорит, что стал свидетелем того, как один человек может изменить ход событий и как присутствие одного человека может стать поворотным моментом даже в самых суровых условиях.

«Мы работали небольшой командой. За все это время во всех местах войны, где мы находились, к нам попали около 2 500 раненых, мы провели 2 500 операций. И если из них 500 были моими больными, то, значит, если бы не я, то и погибших было бы на 500 человек больше. Погибших или ставших недееспособными».

Если разделить 2 500 на 44 дня войны, то получится, что доктор Хачатрян и его небольшая команда спасали жизни 57 человек в день, вне зависимости от их национальности.

Лучшая оценка того, что он сделал, говорит Акоп, — это телефонные звонки, которые он получает каждый день. Солдаты помнят того, кто их спас.

Можно предположить, что и азербайджанцы, живущие благодаря ему, добром вспоминают доктора Акопа.

Ани Минасян, Ереван