Наверное, каждый из нас замечал: есть слова, которые со временем теряют свой общий смысл и начинают обозначать какое-то конкретное явление или предмет. Например, когда в Ереване говоришь «встретимся у Каскада», вовсе не обязательно объяснять, что это за каскад. Или когда слышишь, что на проспекте расцвели каштаны, понятно, на каком именно проспекте – в начале которого стоит Матенадаран. И когда речь заходит о Матенадаране, уточнять тем более ничего не надо. Матенадаран один на весь мир… Удивительное в своем архитектурном решении здание, построенное в 1945-1957 годы, начинается с дороги, в конце которой приветствует посетителей Месроп Маштоц со своим коленопреклоненным учеником. У самого входа – шесть «стражей», шесть величайших представителей армянской культуры, словно открывающие перед гостями двери в святая святых национальной истории.

Здесь хранятся 16 500 целых рукописей, из которых 11 000 на армянском языке, и фрагменты многих навсегда утерянных книг. И это лишь то, что знают едва ли не все.

Матенадаран – самое большое хранилище древних рукописей, крупный научный центр, архитектурный символ исторической памяти армянского народа, ставший также и символом столицы. Но он не единственный в своем роде.

Как ни странно, сегодня нельзя наверняка сказать, как и когда возникли первые хранилища рукописей. Обратившись за сведениями к отцу национальной истории Мовсесу Хоренаци, выясняем, что книгохранилища в Армении были всегда. Мало того, для Хоренаци это вполне обычный факт, не вызывающий никаких вопросов. Он рассказывает, что пользуется в своем повествовании матяном верховного жреца храма Арамазда в Ани Вохюмпа (Олимп). Его историк считает достоверным автором, так как он пользовался матянами храма. На те же матяны Хоренаци ссылается в другой части своего повествования, называя имя некоего Бардацана, который тоже пользовался храмовыми архивами.

Казалось бы, в любом храме должен быть свой архив для ведения как хозяйственной, административной, так и религиозной деятельности. Но Хоренаци упоминает труды древних историков, философов, которые до нас или не дошли, или дошли в пересказах других авторов.

Приведем другой эпизод армянской истории. В IV веке, еще до изобретения алфавита, предатель и вероотступник Меружан Арцруни приказал предать огню все матяны, найденные в церковных хранилищах на захваченных им территориях.

Да, кажется, что матенадараны в Армении были всегда. Но на самом деле удалось уберечь и донести до наших дней не самую большую часть духовного наследия. Произошло это по разным причинам…

Первый Матенадаран в Армении в современном понимании заложил сам Месроп Маштоц в Вагаршапате (Эчмиадзин). Это была не только библиотека, но и самый настоящий научный центр по изучению, переводу, восстановлению древних философских, богословских, научных текстов. Строго говоря, этот Матенадаран существует и сегодня, ведь Эчмиадзинское хранилище рукописей – такое же научное учреждение, как и Матенадаран в Ереване. Ереванский Матенадаран же, несмотря на свое научное назначение, больше воспринимается как один из музеев города.

Матенадараны были при всех крупных монастырях и средневековых университетах, там же находились мастерские по созданию рукописей, а обучение рисунку и письму матяна входило в «программу» образования.

Хранилищ армянских (и не только) рукописей по всему миру множество, на всех континентах, и почти все они образовались раньше Матенадарана. Хронология их возникновения и пути распространения за пределами родины полностью повторяют историю возникновения армянских крупных поселений на чужбине. Матенадаран при армянской церкви Святого Иакова в Иерусалиме хранит 3 750 рукописей, при конгрегации мхитаристов на острове Святого Лазаря в Венеции – более 3 000, в Новой Джулфе – более 700. Ценными коллекциями обладают Британский музей Лондона, Национальная библиотека Парижа, Королевская библиотека Берлина. Имеются рукописи в Грузии, в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге и так далее. Остается лишь констатировать, что матяны на протяжении всей армянской истории разделяли участь своих хозяев – ради выживания оставлять родину или принимать поражение так же, как беззащитный, невооруженный народ.

В 1021 году, навсегда покидая родной Васпуракан, Ованнес-Сенекерим забрал с собой на чужбину не только почти все население того края, но и богатства более 60 монастырей, тем самым обрекая на долгие скитания и людей, и рукописи. Странствия книг заслуживают отдельной истории, а пока поговорим о других случаях. Многие сокровища были утрачены в результате неправильного хранения.

В 1170 году сельджуки при взятии монастыря Татев предали огню более 10 000 рукописей. Магахат, пергамент, горел долго и, по словам историка Степаноса Орбеляна, стонал как человек. Словно горели сами люди, создавшие эти рукописи.

Из-за незнания и небрежности в 1778-1799 годах сильно пострадала богатейшая Ахпатская библиотека, которая размещалась в семи галереях. Именно в эти годы некий пономарь Петрос из ахпатского монастыря с целью «прибраться» в нем собрал все старые, поврежденные рукописи, соорудил во дворе кучу высотой в 10-12 футов и сжег как негодность. Поэтому от богатейшей коллекции до нас дошли в прямом смысле обрывки.

Особо пренебрежительное отношение было к нарративным актам, к документации.  В 1824 году, по свидетельству Месропа Тахиадяна, при попытке перенести Эчмиадзинский архив в тот же Ахпат сохранили только бумаги, относящиеся к денежным операциям, все остальное сожгли как мусор.

А эти обрывки сейчас имеют грандиозное значение. Парадокс: чем богаче коллекция, тем важнее любой фрагмент ткани или кожи. В старину переписывали книги, когда они приходили в негодность. Часто для укрепления переплета и лучшей сохранности использовали кусочки ткани, но чаще делали дополнительную защиту из старого экземпляра, так называемые «пахпанаки» – «хранилки». Так, в качестве «пахпанаков» дошли до нас миниатюры VII века, подшитые к Эчмиадзинскому Евангелию 989 года.

По этим «пахпанакам», по восстановленным записям, устанавливалось время создания утерянного текста, находились письменные доказательства тем или иным событиям, констатировались отдельные факты. Манера письма подсказывала дату возникновения самого «пахпанака». Иногда случалось установить время создания того, старого матяна, а это уже свидетельствовало о его более солидном возрасте. Или те же полимпсесты, значение которых не надо объяснять архивным работникам. Когда не хватало пергамента для завершения заказанной книги, переписчики шли на хитрость. Вымывали страницы какой-нибудь «неважной», но плотной книги и использовали их для своей работы. Такие страницы и называются «полимпсест». Сегодня наука имеет возможность восстановить изначальные тексты на этих страничках, найти обрывки, кусочки упоминаемых, но не дошедших до нас трудов.

Часто за парадными дверями скрывается тяжелая, мелкая, каждодневная работа. Разглядывая удивительные экспонаты Матенадарана, важно помнить о современных писцах и миниатюристах, восстанавливающих утерянные сокровища.

Изучение и реставрация этих фрагментов не менее значимы, чем любая другая палеографическая работа. Именно эти кусочки доказывают сегодня, что письменная культура зародилась в Армении не в X веке (самый древний целый манускрипт – Эчмиадзинское Евангелие 989 года), а гораздо раньше. И именно выявление и изучение этих «пахпанаков» и полимпсестов дает возможность отодвигать время возникновения письменности все дальше и дальше, в глубь веков.

Нуне Мхитарян