Огюст Шуази (1841-1909) – известный среди архитекторов и строителей французский инженер путей сообщения. Большую часть жизни он посвятил изучению и преподаванию архитектуры.

Наиболее значительным его трудом является «История архитектуры» (фр. Histoire de l'architecture в 2-х томах), который увидел свет в 1899 году. Этот двухтомник был переведён и на русский язык и издан в Москве в 1906-1907 гг.

В течение многих десятилетий книга, написанная Шуази, служила одним из основных пособий для архитектурного образования и имеет установившуюся репутацию. Среди всех подобных изданий книгу Огюста Шуази выделяет образцовая ясность, четкость изложения конструктивной стороны. Она представляет собой сборник исследований по истории архитектуры, выполненных в течение девятнадцатого века рядом крупных ученых. Автор делает акцент на технику и строительное дело, сочетая это всё с масштабным обзором всех известных на тот момент памятников.

Основным преимуществом книги является то, что в её основе лежат личные наблюдения. Шуази тщательно обследовал памятники, постарался учесть все тонкости, касающиеся методов, которые применялись в прошлом в строительной технике. В своём труде, благодаря наблюдательности, автор открывает много тайн техники классической архитектуры.

Интересные мысли автор высказывает об искусстве Армении и Персии, о влиянии армянской архитектуры на архитектуру Европы. Приведём несколько цитат.

«В то время как из Персии исходит в направлении к Константинополю то плодотворное течение, которое вызвало расцвет византийского искусства, та же Персия является источником второго течения, которое поднимается по Евфрату, достигает области Трапезунда и далее, через Чёрное море, по впадающим в него рекам, - центральной Европы.

В Армении принципы персидского искусства, очаг которого уже был перенесён в Багдад, дают начало оригинальному искусству, это армянское искусство переносится за Чёрное море и распространяется по южной России и в дунайских провинциях: стиль русских церквей Покрова (на Нерли), Киева, Владимира, а также церквей Румынии и особенно Сербии, более армянский – и в значительной степени, чем византийский. Таким образом, всё побережье от Чёрного моря, от Трапезунда до бассейна Дуная, входит в область армянского искусства, а через посредство последнего связывается с традициями Персии эпохи Сасанидов.

Достигнув этой области, идеи Востока имеют перед собой совершенно открытые пути внутрь Европы, именно реки, впадающие в Чёрное и Каспийское моря: Дунай, Дон, Днестр и Волга. И теперь даже Волга является одним из главных путей восточной торговли, складочным пунктом которой служит Нижний Новгород. Днестр, соприкасающийся с Вислой, ведёт к берегам Скандинавии. И действительно, в Норвегии и Швеции присутствие азиатского искусства столь же очевидно, как в России. Набросок одной норвежской церкви показывает, насколько глубоко здесь отразилось влияние Азии.

Но это влияние распространяется и за пределы Скандинавии благодаря набегам норманнов, тот же стиль орнамента спускается вдоль побережья океана, воспроизводится в убранстве романских зданий Англии, Ирландии и Нормандии.

Несколько примеров украшений, очевидно, азиатских, заимствованных из скульптуры тимпанов в Байе (Bayeux): гримасирующий лев Персии сасанидской эпохи, армянский орнамент из плетенья. Чтобы уяснить указанную аналогию путём сопоставления, рядом с норвежской церковью (А) даётся архитектурная деталь (В), заимствованная из так называемого ковра «королевы Матильды».

Наконец, в Ирландии детали обычной декорации представляют с армянскими мотивами такие черты сходства, которые давно были отмечены, и которые, кажется, подтверждают столь далёкое распространение влияние Азии.

Таков обширный путь, который описывает искусство Персии. Тогда как через посредство Константинополя оно захватывает всё европейское побережье Средиземного моря, и в то же время через посредство Армении, оно достигает страны норманнов, и оттуда – берегов океана».

«Армянская скульптура заимствует почти все свои мотивы из басонного плетенья: плетёные галуны обрамляют плоскости стен или же тянутся вдоль фризов и вокруг оконных отверстий. Почти всё это убранство выходит из масштаба, что сообщает ему странный характер, но, в то же время, и исключительную по силе эффектность.

Стиль армянских орнаментов встречается во всей архитектуре южной России и южного Дуная; особенно ясно он проявляется в Сербии».

Отметим, что Мэтр Шуази был далеко не одинок в наблюдениях и выводах о влиянии архитектуры Армении на романскую и готическую архитектуру Европы. Об этом писал в своих работах и профессор архитектуры Венского университета Йозеф Стржиговский (1862-1941), который изучал памятники Армении (в том числе Ани) и посвятил проблеме армянского влияния на европейскую архитектуру целое исследование - «Архитектура армян и Европа». (https://search.rsl.ru/ru/record/01005485665?ysclid=lee1v7in4d292577642 )

В работе Огюста Шуази немало внимания уделено техническим деталям архитектурных приёмов.

«Стрельчатые своды в Армении. Если стрельчатая форма из двух центров представляет естественную форму для высоких каменных арок, то именно в Армении она была как нельзя более уместна; действительно, она и была здесь усвоена и, очень вероятно, в то же время, как вошла в обычную практику в Сирии; появление её относится к эпохе собора в Ани (около 1010 г.), до того же времени армянские арки были или полуциркульной, или подковной формы (Дигур, Узунлар, Кутаис и пр.)».

«Конический купол. Армянский купол имеет вид конуса, покоящегося на цилиндрическом барабане и далее – на парусах. Обыкновенно византийского типа в форме сферического треугольника, что свидетельствует о той связи с Константинополем, которая делает из армянской архитектуры смешанное искусство – полуперсидское, полувизантийское».

«Этот крайне удачный профиль имеют армянские купола, возведённые от IX до XI века. Из Армении, распространившись за пределы Кавказа, описанный тип купола перейдёт в руки сельджуков; и в силу одной из тех погрешностей, которыми отмечаются искусства второй руки, сельджуки будут воспроизводить его из кирпича нам всём протяжении подчинённой им области от Конии до Никеи».

Между прочим, в этом вопросе был согласен с Шуази и известный советский исследователь церковного зодчества Анатолий Якобсон (1906-1984), автор «Очерков по истории зодчества Армении V-XVII вв.» (1950).

Говоря о нахичеванских мавзолеях, «напоминающих как бы поставленные на землю барабаны куполов армянских храмов», писал, что «композиция такого рода мавзолеев была создана под несомненным армянским влиянием, а может быть, и в содружестве с зодчими Армении»[i] . Он также отмечал, что «аналогичные мавзолеи известны в сельджукской Малой Азии — в Ахлате, Эрзеруме, Востане»[ii], — то есть в Западной (Турецкой) Армении, в районах, где тогда преобладало армянское население и, соответственно, армянские архитектурные памятники.

Анатолий Якобсон известен также своими работами об армянских хачкарах и безжалостным бичеванием азербайджанских псевдоучёных-«албанистов», которые пытались присвоить армянские памятники и крест-камни.

В «Истории архитектуры» Огюста Шуази немало место уделено мусульманской архитектуре арабского Востока, Магриба. Но вот об «Азербайджане» нет ни слова. Что вполне естественно, ибо Мэтр Огюст Шуази скончался в 1909 году – за десять лет до провозглашения на штыках турецких оккупантов «Закавказского Азербайджана».

Александр АНДРЕАСЯН

[i] А. Л. Якобсон. Закономерности в развитии средневековой архитектуры IX–XV вв. Ленинград: «Наука», 1987, стр. 208

[ii] Там же