Эту футбольную реликвию мне дал поносить однокурсник Роман Оганян, которому она досталось от родного дяди – прокурора Еревана. В том памятном студенческом матче какая-та магическая сила потянула меня с обычного места в центре нападения на левый фланг, где у меня, как по лекалу, заладился любимый «финт Месхи», которым несколько раз вспарывал оборону соперников. Левой ногой я забил и решающий мяч в матче, и это притом что я правша. Мистика!

Недавно прочел у ныне популярного Нассима Николаса Талеба такие строки: «Всегда найдется кто-то, кто, сильно расстроившись из-за крупной потери, вдруг накинется на тебя с бранью и не умолкнет, пока не наорется до хрипоты, а потом забудет об этом и через час пригласит к себе на Рождество. В результате становишься невосприимчивым к грубостям, особенно если научишься видеть в брызжущем слюной индивиде шумного примата, который плохо отвечает за свои действия. Просто сохраняй спокойствие, улыбайся, оценивай говорящего, а не его речи, и победишь в споре».

Господи, что первым мне пришло в голову – это же Талеб ставит в пример характерные черты Норика Месропяна: невозмутимого, уравновешенного и хладнокровного во всех ситуациях жизни, избегающего скандалы и интриги, распри и вражду. Боец на поле, в быту – сама скромность, немногословный и равнодушный к спорам. Держаться в тени и в тиши для него куда предпочтительней и естественней, нежели оказываться на свету, на слуху. Хвалебные слова о себе читал он не столько с законной гордостью, сколько с чувством неловкости и смущения.

Мужество и бойцовские качества ему передались от незабвенного левого латераля Манука Семерджяна, которого он сменил в «Арарате» в 1964 году. За счет колоссальной работоспособности Норик успевал действовать по всему левому флангу, был искусен в подыгрыше в атаке, но истинная его стихия – оборона, где талант его проявлялся в высшей степени пользы и красоты.

У Норика Месропяна футбольных регалий за выступления в составе знаменитого «Арарата» больше, чем у всех. Золотая, две серебряные и малая золотая медали в чемпионатах страны, два Кубка СССР и выход в кубковый финал. Он рекордсмен «Арарата» и по количеству проведенных матчей в высшей лиге чемпионатов СССР подряд без замен, он единственный у нас защитник, кто ни разу не удалялся с поля.

Самым для него удачным считаю сезон 1971 года, когда он стал вице-чемпионом страны, провел за сборную СССР три важных матча (всего он в сборной участвовал в 10 матчах) олимпийского отборочного турнира, вошел в список 33 лучших футболистов СССР, а патриарх советской футбольной журналистики, писатель, основатель и первый главный редактор всесоюзного еженедельника «Футбол» Мартын Мержанов (Мержанян) включил его в свою символическую сборную СССР того года: Пильгуй, Дзодзуашвили, Шестернев, Хурцилава, Месропян, Колотов, Андриасян, Мунтян, Иштоян, Маркаров, Бышовец.

Принято считать, что чем меньше человек говорит – тем выше ценность его слов. Норик говорит кратко и без пафоса, он не из тех араратовцев, кто говорит, точно статью пишет – с «которыми» и с запятыми.

Наша беседа с Нориком Месропяном состоялась в здании Союза художников Армении, где в тот день взяла разбег выставка фотожурналистов Герберта и Мелика Багдасарянов, которая на основе их архивных материалов была представлена лучшими фотокадрами славной победы «Арарата-73». Были там и 12 шаржей известного карикатуриста Георгия Яраляна на звездных араратовцев. Одновременно там же прошла и презентация книги Арсена Какосяна «В ночь после футбола: дневник болельщика» в переводе на армянский язык, русский вариант которой был издан в далеком 1974 году. В книгу вошли 100 исторических фотографий Багдасарянов, она увидела свет при полной поддержке футбольного клуба «Арарат» (исполнительный директор Тигран Карабахцян, начальник отдела по связям с прессой и общественностью Давид Галстян). На мероприятии присутствовали «золотые» араратовцы – Сергей Бондаренко, Норик Месропян, Эдуард Маркаров и Сергей Погосян, – и те, кто продолжил их победные деяния в футболе, и юная поросль сегодняшнего «Арарата», и мириады преданных поклонников прославленного клуба.

– Как тебе это удается – даже в наше лукавое время ни с кем не поссориться, не подраться? – был мой первый вопрос.

– Видимо, это от родителей – гены.

– Неужели ни разу матом не обкладывали, чтобы был повод смазать по роже?

– В течение всей своей пятнадцатилетней карьеры я ни разу не удалялся с поля и лишь пару раз был удостоен желтой карточки не за грубую игру, а за жесткую борьбу. Никогда грубо не играл, отбирал мячи за счет своей техники. К соперникам на поле всегда относился с уважением, и они ко мне с ответным пиететом.

(Здесь позволю себе ремарку, вспомнив слова великого Аркадия Андриасяна: «Немного есть защитников, которые способны так подыграть партнерам, так мягко дать пас, так технично отобрать у соперника мяч, как это виртуозно делал Норик Месропян. Он был цепким, но не жестким защитником и своих визави переигрывал умом, находя у них слабые стороны».)

– Но были же матчи, когда твой ангел-хранитель уставал от приключений и тебе доставалось от соперников по полной программе?

– В матче с ленинградским «Зенитом» в первом тайме мне сломали ногу – открытый перелом, но я доиграл встречу до конца. Перелом оказался сложным, и я потом три месяца провалялся в гипсе. Бывало, что во время игры мне ломали челюсть, голову, как это произошло в Лондоне в поединке за Кубок обладателей кубков УЕФА с «Вест Хэмом», но я и тогда матч доиграл.

– С кем ты лучше всего взаимодействовал в обороне, пуповиной чувствовали друг друга?

– С Александром Коваленко. Игроки на поле подсказывают друг другу, вратарь Алёша Абрамян нам помогал, корректировал действия.

– А в атаке? Помню твой первый гол в чемпионате страны в скандальном московском матче с «Торпедо» в 1967 году. Ударом метров с 30 ты словно распял вратаря Анзора Кавазашвили.

– Да, я любил подключаться к атаке. На левом фланге «Арарата» у нас с Аркадием Андриасяном и Николаем Казаряном была налажена обратная связь, и мы втроем проводили замечательные атаки. Для примера: когда я шел в атаку, Аркадий отходил на мое место, чтобы не допустить дыру в защите.

– Были матчи, когда чувствовал, что твоей ногой руководит Господь Бог?

– Удачных матчей было немало, но чтобы все блестяще прошло – не припомню, в игре обязательно что-то да не получится, это же футбол.

– Ты согласен с утверждением писателя Сергея Довлатова, что не так связывает любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь?

– Ненависть к соперникам у нас не возникала. Мы выходили на поле и бились с ними за победу, а после игры зачастую дружной компанией вместе за рюмкой чая расслаблялись, весело проводили время.

– Ты с Эдуардом Маркаровым в самые трудные для страны времена стоял у основ создания национальной сборной Армении, но затем, будучи фанатично преданным футболу человеком, неожиданно завязал с тренерским ремеслом. Побоялся вновь сесть на эту обжигающую футбольную сковородку?

– Маркарову я только помогал и не был вторым тренером. Тренерская деятельность связана с частыми разъездами, а у меня был свой бизнес – магазин и ресторан – и отлучаться надолго я не мог.

– Но за отечественным футболом продолжал следить, особенно за играми «Арарата», где в нападении яркой игрой выделялся твой сын Эмиль.

– Сегодня наблюдаю только со стороны, на стадион не хожу, так как футбол стал не зрелищным, менее романтичным. Да, футбольные газоны стали на загляденье, мячи шикарные из кожзаменителя без камеры внутри и без шнуровки, бутсы легкие и эластичные – одно удовольствие играть. У Омара Хайяма есть прекрасные строчки: «Поистине, седло из золота не делает осла лошадью, как и у людей внешность и дорогая одежда не делают из них благородных людей».

– А свое детище, национальную сборную, держишь в поле зрения?

– Турцию на своем поле и на виду у тысяч болельщиков, которые горячо и фанатично (даже тренер турок это подчеркнул после матча) поддерживали

команду, должны были победить или, по крайней мере, ей не проиграть. Политика тут ни при чем. В спорте главная мотивация – победа. А играли неплохо, весь матч выкладывались, боролись. Были и ошибки, о которых не хочется говорить.

– Давеча мне довелось увидеть, как тренер одной из наших ведущих команд запустил пластиковой бутылкой в своего игрока, который, покидая поле, осмелился выразить несогласие со своей заменой. Такие или похожие абьюзивные отношения между наставником и игроком можно было заметить в «Арарате» ваших времен?

– Даже не могу представить такое от Фальяна, Пономарева, Глебова, Симоняна и Маслова. Они к нам чуть ли не на «вы» обращались.

– Ты родился в апреле, расскажи какую-нибудь первоапрельскую шутку, связанную с футболом.

– Не могу, они все нецензурные.

– Вспомним вашего главного балагура и мюнхгаузена Николая Казаряна, который из-за слабости не сумел приехать на сегодняшние торжества. Он при мне убеждал Александра Коваленко, что Пеле на спор пенальти носом забил, будто бы об этом прочел в журнале.

– Коля на это мастак. Помню, как он красочно рассказывал о своей зарубежной поездке, в которой ему довелось в руках держать 6-метровую змею.

– «Фотобэкграунд» вашей команды и в целом чествование понравились?

– Блестяще проведенное мероприятие, за что я признателен руководству «Арарата», и отдельное спасибо директору клуба Тиграну Карабахцяну (между прочим, его отец Рубен Ашикович в 1977–1978 годах в нашей команде работал врачом). Порадовало участие в торжествах юных футболистов. Чувствовалось, что для некоторых из них увиденное на фотостендах было шоком и одновременно вызывало восхищение предками. Организаторы раздали им открытки с нашими портретами, они подходили и наряду с расспросами просили расписаться на них. Думаю, хоть маленькую, но вакцину преданности футболу они от общения с нами получили, и уверен, кое-кто из них обязательно достигнет вершины наших успехов и, дай бог, превзойдет нас.

Александр Григорян

Фото Григора Григоряна