В воспоминаниях арабского адвоката и шейха Файеза-эль-Гусейна, ставшего свидетелем массового убийства армян в Османской империи в 1915 году есть душераздирающая история о ребенке в пустыне: «Проехав значительное расстояние, мы увидели ребенка не старше четырех лет, светлокожего, с голубыми глазами и золотистыми волосами, которого, судя по всем признакам растили в роскоши и неге. Он стоял на солнце, неподвижный и безмолвный» … Видимо? мать армянка больше не смогла его нести или погибла, и он оказался брошен. Офицер, сопровождавший караван Гусейна, сказал, что нет смысла его брать с собой. Власти все равно его отберут и умертвят, а в пустыне его возможно подберут курды. «И мы поехали дальше, оставив мальчика так, как мы его и нашли: без слов, без слез и без движения».

Образ ребенка, оставленного во враждебной пустыне, полной опасностей, обладает трагическим символизмом. Мы не знаем имени этого мальчика, не знаем, что с ним случилось, и не узнаем никогда. Но сам его образ — символ народа, изгнанного и уничтоженного в Османской империи не за собственные грехи, но за грехи гонителей. Это древний библейский миф о козле отпущения, являющегося одним из прообразов христианского Мессии, берущего на себя грехи мира. Невинные жертвы в христианской традиции уподобляются Христу, и не случайно Армянская Апостольская Церковь канонизировала всех невинно убиенных. Но мы вряд ли можем назвать это хэппи-эндом, так как остается вопрос об убийцах и тех, кто до сих пор оправдывает их деяния. Геноцид армян — одна из первых и величайших трагедий ХХ века, но далеко не последняя. И в наше время мы видим, что геноцид возможен, и есть те, кто готовы его оправдывать. Поэтому необходимо понять безжалостную и сатанинскую логику геноцида, чтобы попытаться ответить на вопрос можно ли остановить геноцид?

Геноцид всегда направлен именно против детей как будущего группы. Препятствие размножению, лишение материальных условия для этого, изъятие детей, воспитание их в рамках чужой культуры и как крайний случай — убийство детей — один из главных признаков геноцида. Таким был один из самых первых геноцидов, описанных в Библии, в книге Исход. Египтяне убивают у евреев младенцев мужского пола, опасаясь, что они захватят их царство. 

Этот же сюжет повторяется в Армении в начале ХХ века. Впрочем, в Библии бог евреев Яхве наносит ответный удар, предавая смерти первенцев земли египетской. А через 40 лет после исхода из Египта еврейский народ сам устраивает геноцид ханаанских племен, завоевывая ту землю, которая сейчас поделена между Израилем и Палестиной.

Историчность данных легенд не подтверждена, но здесь важна не историчность самой легенды, а тот священный миф, который оказал воздействие на европейскую, и не только европейскую, цивилизацию. Так книгой Иисуса Навина вдохновлялись американские протестанты, когда оправдывали геноцид индейцев.

Впрочем, это уже позднейшая история, сама же античность геноцида в нашем понимании не знала. Самые кровопролитные войны велись исходя из того же территориального принципа. Карфаген должен быть уничтожен, — но римляне при этом не очищали всю империю от финикийцев. Они сравняли с лицом земли Иерусалим, но не тронули евреев Александрии и Рима. И только одно исключение мы видим во всей этой истории, но исключение очень важное — это история с христианами.  Римская империя, как и другие империи, стремилась к завоеванию всей обитаемой земли с целью установления всеобщего мира. Любое сообщество, не признававшее власти империи было врагом и должно было быть или подчинено, или уничтожено.

У Римской империи не было каких-либо религиозных, этнических, расовых или иных критериев для выявления врага.  Но именно христиане стали тем врагом, которого империя не смогла победить. Почему? Христианство было миссионерской религией, не признававшей других богов. Они слишком быстро распространялись, и империя вовремя не смогла предупредить этого роста. Будучи гражданами империи, они не признавали римских богов, то есть не участвовали в государственном культе. Проблема была не в том, что они верили в своего бога, это не было преступлением, но серьезным правонарушением был их отказ почитать римских богов.

Христиане стали той религиозной группой, против которой попытались устроить самый настоящий геноцид. Ну а как еще трактовать эдикт императора-гонителя Галерия: «Христиан не должно быть»! Впрочем, для геноцида важно не только наличие соответствующей злой воли у руководящей элиты, но и достаточное количество исполнителей на местах. А вот с этим вышла проблема и гонение захлебнулось. Но именно история с победой христианства становится переломным моментом в нашей истории.

Победив, христианство в союзе с властью формирует новый тип государственности. Интересно, что первым таким государством стала Армения, которая приняла христианство раньше всех в 301 году. В течение IV века, после Миланского эдикта, признавшего христианскую веру, происходит христианизация и Римской империи, и уже к концу этого столетия христианство — государственная религия.

Чем отличалось христианство от прочих религий, которые мы как правило называем языческими? Тем, что христианство было религией мировой или универсальной, считающей, что она обладает уникальным откровением, которое открывает любому человеку, вне зависимости от его национальности и социального статуса путь на небо. Таким образом христианство могло объединять людей в сообщество поверх территориальных и этнических границ. Помимо этого, оно обладало четким вероучением и управлялось единой иерархией. Союз государства с такой религией позволял проводить имперскую политику в обществе, состоявшем из разных культур и народов, обеспечивая надлежащее единство и формируя новое коллективное сознание. Постепенно все народы империи принимают православие, то есть правильную христианскую веру. Критерием единства становится религия. Это меняет принципы применения государственной политики, в том числе и в сфере насилия. Внутри империи усиливается давление на тех, кто придерживался язычества или других форм христианской веры, ведь ортодоксия всегда предполагает ересь.

Наиболее жестокая борьба разыгралась как раз между теми, кто исповедовал разные версии христианства. Так как власть признала православие единственно истинной верой, а православного Бога источником собственной власти, то полноправным гражданином империи мог быть только православный. И церковные группы, имевшие разногласия, иногда и с культурным и этническим подтекстами, боролись за звание ортодоксов. Была введена практика Вселенских (имперских) соборов, на которых епископы под председательством императоров определяли, кто еретик, а кто православный. Еретики подвергались репрессиям и выдавливались за пределы империи или становились источниками сепаратизма внутри неё. Византийцы преследовали сообщества еретиков, но можно ли их действия назвать геноцидом? Вопрос сложный, т.к. мы не можем сколь-нибудь реально оценить количество жертв. Так византийцами было уничтожено королевство вандалов в Северной Африке, и государство павликиан в Западной Армении. Но при этом следует учитывать, что и те, и другие вели активные боевые действия против Константинополя, преследовали православных на своей территории и менее всего были похожи на невинных жертв агрессии, вроде беззащитных армян в Турции или евреев в Третьем Рейхе.

Своего рода геноцидом можно считать и крестовые походы. Известно, что крестоносцы при взятии Иерусалима в 1099 году предали мечу все мусульманское население города. Христианские заповеди в их сознании распространялись только на христиан. Мусульмане или сарацины были ближе к проклятым, то есть язычникам, а потому их уничтожение было не столько преступлением, сколько подвигом очищения святого места от скверны. Такое отношение к мусульманам вызвало, в свою очередь, возрождение в их среде концепции джихада и не менее радикальное отношение к христианам, причем не только западного исповедания.

Кровопролитными были и Крестовые походы против альбигойцев в Окситании (Южной Франции). Известным эпизодом этой войны было полное уничтожение крестоносцами города Безье, отказавшегося сдаться. Именно тогда легат Амальрик в ответ на вопрос, как отличить католиков от еретиков, провозгласил: «Убивайте всех, Господь отберёт своих!». Но это был фактически единственный случай тотального уничтожения, совершенного с целью устрашения, чтобы другие города не оказывали сопротивления.

После военного поражения альбигойцев, на стороне которых сражались и католики, Римский папа и основал Инквизицию для выявления остатков еретиков. В течение более чем столетия в Европе велась охота, в результате ересь была уничтожена. Но сам процесс ликвидации ереси мало напоминал геноцид. Выявленные еретики подвергались преследованиям в индивидуальном порядке, в случае раскаяния они как правило получали прощения. И только самые упорные попадали на костер. Инквизиция признавала только индивидуальную вину.

Более всего на геноцид походили религиозные войны между протестантами и католиками в XVI-XVIII веках, ведь это был конфликт внутри одной территории между сравнимыми друг с другом по численности группами. Это и вызвало небывалую ожесточенность, т.к. ни одна сторона не могла до конца уничтожить другой. Варфоломеевская ночь, Тридцатилетняя война, уничтожившая половину населения Германии, геноцид католиков-ирландцев — все это в конце концов привело к тому, что европейские государства вынуждены были признать на своей территории иные вероисповедания, а та или иная конфессия теряла государственную монополию. Пришла эпоха секуляризации, то есть появления светского общества и светского государства. В результате если раньше источником власти считался Бог, то теперь им становится народ.

Появляются нации-государства, конституционные парламенты, новые политические идеологии, демократические институты. Происходят революции, которые свергают монархов и отдают власть в руки народа, а на самом деле буржуазии. Для этого периода истории, характеризующегося ростом капиталистических отношений, характерно усиление колониальной империалистической политики. Происходит новое перераспределение насилия. Провозглашаются новые права, в том числе и права женщин и детей, много говорится о равенстве и братстве всего цивилизованного человечества. Французская революция и основание США — рождение новых либеральных государств, исповедующих идеологию гуманизма. Но это гуманизм только в отношении своих. Просвещенные державы проводят невиданную политику геноцида в отношении колонизованных стран. Никогда в истории не было выстроено столь жесткой и безжалостной системы эксплуатации. Число жертв колониального геноцида до сих пор не подается исчислению. Исчезли десятки народов. Мы не знаем точной цифры уничтоженных в Северной Америке индейцев, или количество убитых в бельгийском Конго (в цифрах разброс от 3 до 15 миллионов). Как стало возможным такое насилие?

В колонизованных народах просто не видели людей, чему очень сильно содействовало протестантское учение о предопределении избранных людей к святости, а остальных — к погибели. Расовая эволюционная теория содействовала торжеству концепции превосходства белого человека, на которого наложено тяжелое бремя господства над всеми другими расами. Процветание европейских держав становится возможным за счет эксплуатации стран третьего мира. При этом капитализм разрушает традиционные империи с их иерархическими отношениями, а на смену им приходят национальные буржуазные государства.

Одной из самых революционных идей, имевших самые тяжкие последствия, была концепция о том, что всяка нация имеет право на суверенитет. При распаде империй в результате между новообразованными национальными государствами возникали территориальные споры. Формирование национализма и националистических идеологий стало основой для массы кровопролитных конфликтов. Национальное государство фактически провозглашало богоизбранность собственной нации и видело в ее врагах экзистенциальную угрозу.  Когда этнических групп, формирующих единую нацию, было много, то возможно было формирование гражданской нации вроде США, в которых удалось избежать серьезных национальных конфликтов (но расовые противоречия сохраняются). Но в большинстве распадающихся империй такие конфликты были неотвратимы.

С другой стороны росли и иные противоречия, традиционные сословия превращались в классы, богатые богатели за счет эксплуатации бедных, провозглашенное равенство оказывалось фикцией. Не уморить собственный трудовой народ, не утратив при этом прибылей, и тем самым избежать революции, было возможным только за счет новых колоний, новой дешевой рабочей силы и новых рынков.

Нарастающие противоречия между старыми империями привели к одному из крупнейших конфликтов в истории человечества – Первой мировой войне, а та, в свою очередь, привела к распаду империй, формированию новых национальных государств, противостоянию политических идеологий и, как результат, Второй мировой войне. И все это сопровождалось небывалыми геноцидами против безоружных групп населения.

Если в относительных цифрах уровень насилия в XX веке был и не так велик, то в абсолютных цифрах и в ряде регионов насилие достигает невиданных масштабов. Уничтожение фактически всех армян и прочих христианских групп в Анатолии (1,5 млн), холокост евреев (6 миллионов), геноцид советского народа (более 12 млн.) — самые известные примеры. И что там с детьми? Одно дело уничтожение туземных племен, представители которых содержались в европейских зоопарках до 60-х годов 20 века. Другое — убийство своих соседей, а именно это происходило в геноцидах 20 века, от геноцида армян до геноцида в Руанде.

Дикарь и цивилизованный человек на самом деле живут в каждом из нас. Цивилизованный человек считает, что нельзя убивать невиновных, что вина каждого человека индивидуальна, но при этом позволяет себе и дальше убивать невинных, записывая их в сопутствующие жертвы (снятие вины с себя) или выводя те или иные сообщества из числа цивилизованных людей, как это было сделано с евреями, цыганами и славянами в Третьем Рейхе.

Дикарь убивает людей из другого сообщества не задумываясь, для него нет большой разницы между взрослым и ребенком. Они все один большой коллективный враг. Трепет перед невинным ребенком или беззащитной женщиной — плод гуманизма, культурного развития. Древние государства превращают врага в ценный трудовой ресурс. Враг должен стать рабом, орудием труда. Но даже просвещенный Аристотель не видит в рабе человека.

Библейские религии (иудаизм, христианство и ислам) настаивают на особой ценности каждой жизни. В монотеистических религиях Бог – это личность, творящая мир из ничего. Человек – это тоже личность, образ Бога, отражающий его в своей природе. При это он несет перед Богом индивидуальную ответственность. Идея того, что сын не несет ответственности за грехи отца появляется уже в Ветхом Завете. В античных сообществах отец был вправе убивать новорожденных детей, к убийству новорожденных спокойно относились и в большинстве культур Древнего Мира. Но монотеизм все изменил. Во всех трех авраамических религиях убийство детей – тяжкий грех. Мухаммед предписывал казнь за убийство новорожденного. А до него арабы так массово поступали, особенно не везло девочкам. Для античного человека ребенок – потенциальный взрослый и ценен он только этим. Особый культ семьи и детства создает христианство. Рождество, история Святого семейства, Дева Мария с младенцем Иисусом. Равно как и особое отношение к женщинам и старикам. Эта история заняла не одно столетие, но в результате мы имеем высокий гуманизм, который в лице Достоевского провозглашает о том, что мировая гармония не стоит слезинки ребенка.

Его Иван Карамазов заявляет бунт против созданного Богом мира, в котором турки устраивают геноцид восставших болгар, убивая всех, включая детей. «В самом деле, – говорит Иван, – выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. Тигр просто грызет, рвет и только это и умеет. Ему и в голову не вошло бы прибивать людей за уши на ночь гвоздями, если б он даже и мог это сделать. Эти турки, между прочим, с сладострастием мучили и детей, начиная с вырезания их кинжалом из чрева матери, до бросания вверх грудных младенцев и подхватывания их на штык в глазах матерей. На глазах-то матерей и составляло главную сладость. Но вот, однако, одна меня сильно заинтересовавшая картинка. Представь: грудной младенчик на руках трепещущей матери, кругом вошедшие турки. У них затеялась веселая штучка: они ласкают младенца, смеются, чтоб его рассмешить, им удается, младенец рассмеялся. В эту минуту турок наводит на него пистолет в четырех вершках расстояния от его лица. Мальчик радостно хохочет, тянется ручонками, чтоб схватить пистолет, и вдруг артист спускает курок прямо ему в лицо и раздробляет ему головку… Художественно, не правда ли? Кстати, турки, говорят, очень любят сладкое».

Достоевский опирался на европейскую газетную публицистику, описывающую жестокое подавление турками болгарского восстания. Для просвещенного европейского менталитета такого рода ужасы были уже не привычны. Но придет ХХ век, и уже просвещенные европейцы покажут невиданный уровень дикости.

Ужасно то, что человек может вполне сентиментально любить своих детей и убивать чужих. Просто для этого они должны стать для него чужими, и не детьми. Если твой враг — не человек, то и убиваешь ты не человеческих детей. Что нужно для такого отчуждения? Ну например национальная или расовая вражда. Среднестатистический европеец в XIX веке просто не считал аборигена полноценным человеком. Националист не считает, что он должен относиться к человеку другой национальности так же, как и своему. Расчеловечивание другого — первый шаг к геноциду. Но само это расчеловечивание стала возможно только тогда, когда мы отказались видеть в другом человеке образ Божий. Именно на этом держался особый статус человека, без которого человек лишь один из видов приматов, живущих на земле.

Даниил Семикопов — кандидат философских наук, историк русской религиозной и политической мысли, доцент кафедры философии и теологии Мининского университета, специально для ИА Реалист